Она поднялась, потянулась и принялась за «продолжение добрых дел». Сначала она убралась в квартире — чисто-чисто, сама даже удивилась, что получилось все так замечательно. Потом приготовила ужин, с надеждой, что к завершающему моменту появится и Тоня. И за ужином Шерри ей все расскажет. И как ей руку поцеловали, и про мишку, и про неделю Добра. Подумав, она достала бутылку кагора, стоящую в холодильнике, и красиво сервировала стол.
А Тони все не было…
Шерри уже разволновалась не на шутку — стрелки на часах неумолимо двигались к девяти вечера, Тоня никогда так не задерживалась.
Шерри хотела все-таки позвонить ее матери — вдруг она осталась ночевать, и сделала уже шаг к телефону, но услышала, как в дверном замке поворачивается ключ и дверь открывается, а еще она услышала тихий, приглушенный Тонин смех.
Она вышла в коридор и застыла.
Тоня пришла не одна! Вместе с ней на пороге стоял светловолосый высокий парень и отчаянно смущенно глядел на Шерри. Она даже догадалась без труда, что ему очень хочется понравиться ей, как будто от Шерри зависела его дальнейшая судьба, разрешит ли она ему остаться рядом с подружкой…
— Знакомьтесь, — сказала Тоня, — это Дмитрий. А это — Шерри…
«Да ладно, — снисходительно подумала Шерри, — ты мне нравишься… Конечно, у меня на этот вечер были другие планы, но… Я всегда успею рассказать Тоне о сегодняшнем удивительном дне. В конце концов — неделя Добра же…»
И она широко и приветливо улыбнулась, сказала, что ей очень приятно с ним познакомиться, и она словно чувствовала — достала бутылочку вина, так что — сейчас они будут ужинать…
— И пить на брудершафт, — тихо добавила Тоня, глядя на своего спутника новыми, счастливыми глазами, и оба почему-то тихонечко засмеялись.
«Вот так дела, — подумала Шерри. — Похоже, Антонина-то моя влюбилась…»
И еще подумала, что она сама тоже хотела бы влюбиться, и даже знает в кого…
В Андрея.
И не было в ее голове ни одной мысли о Бравине.
Потом, когда уже они с Тоней оказались на кухне, предоставив Диме украшать стол, она тихо призналась в этом Тоне.
— Знаешь, а я почему-то сегодня только вспомнила про Бравина…
— Да о нем и вспоминать не стоит, — улыбнулась ей Тоня, не переставая тереть морковь для салата. — Урод он.
Ага, урод, — кивнула Шерри. И засмеялась, вспомнив, как смешон этот Бравин с его важной физиономией. И ведь ничего собой не представляет… А Андрей — совсем другой. Простой он, улыбчивый и смущается все время. Она оглянулась на собаку, сидящую на диване. И снова тихо и счастливо засмеялась.
И этот Дима Тонин — видно же, что он из этих, из элиты, кажется. Шерри слово забыла, там другое было, кажется, в каком-то фильме она слышала. А, вот — богема…