– Женя! – и была услышана.
Женька прекратила сигналить, орать и делать непристойные жесты и, счастливо улыбаясь, прокричала в ответ:
– Привет, Анфиса. Ты когда вернулась?
– Только что.
– Как Ромка?
– Нормально.
Парковщик продолжал стоять пнем, парень на иномарке страдальчески закрыл глаза и признаков жизни не подавал, зато в цепочке машин, выстроившейся возле шлагбаума, наметилось волнение.
– Девушки, может, вы найдете другое место поболтать? – заорал кто-то.
Женька высунулась в окно и грозно поинтересовалась:
– Кому это там некогда?
– Женечка, – робко влезла я. – Может, мы в самом деле…
– Ты сюда или отсюда? – спросила подруга.
– Я домой.
– Ладно, тогда я к тебе в гости.
Женька стала разворачиваться, лица мужиков в сопредельных машинах приобрели мучнистый оттенок, над стоянкой нависла тишина, особо нервные зажмурились и вжали головы в плечи, парень на иномарке успел юркнуть в сторону, зеркала на его и Женькиной машине сложились, а она весело проорала в окно:
– Не дрейфь, солдат ребенка не обидит, – и наконец-то покинула стоянку.
Я выехала следом, дюжий дядька покрутил пальцем у виска, глядя нам вслед, что я сочла обидным, и, забыв про хорошее воспитание, показала ему язык.
– Ужас какой-то, – сказала Женька, притормаживая и пропуская мою машину вперед. – По городу ездить невозможно, кругом одни идиоты, как они медкомиссию проходят, там же справку из дурдома требуют.
– Ага, – вяло молвила я, вышла из машины и направилась к Женьке. Она с чувством меня расцеловала и вдруг задумалась.
– Ты не в курсе, чего я в торговом центре хотела?
– Нет, откуда? Ты мне ничего не говорила.
– Да? Как отрезало. Не поверишь, не могу вспомнить, а ведь зачем-то я туда ехала?
– За продуктами?
– Зачем мне продукты?
– Есть, наверное, – съязвила я.
– Тебе прекрасно известно, что питаюсь я в кафе. Кстати, не худо бы перекусить. Ты как?
– Я пельменей купила. Поедем ко мне?
– Поедем. Давай тогда мою тачку на стоянке бросим, а я у тебя ночевать останусь, расскажу про этого мерзавца Пастухова.
В другое время я бы попыталась избавить Женьку от мысли ночевать у меня и уж тем более от необходимости рассказывать о мерзавце Пастухове. О нем я слышала постоянно вот уже два месяца с тех самых пор, как он стал Женькиным шефом и по совместительству любовником. Тихого, зашуганного женой Пастухова Женька соблазнила буквально в первый же день его работы в новой должности. Тот, как видно, ничего не знал о вреде служебных романов для душевного здоровья, за что сейчас и нес заслуженное наказание. Подружка, как водится, обвиняла его во всех смертных грехах, хотя на самом деле у него был лишь один грех, но существенный: он нимало не походил на идеального возлюбленного, каким его представляла себе Евгения Петровна. Боюсь, таких мужчин в природе попросту не существует, на что я Женьке неоднократно намекала. Она презрительно фыркала и продолжала клеймить подлеца Пастухова. Так вот, в другое время от необходимости слушать гневные Женькины речи я бы пришла в ужас и попыталась бы как-то отвертеться, но в тот момент я так обрадовалась подружке, что готова была потратить вечер на разговоры о чем угодно, лишь бы не сидеть в одиночестве.