— Увидеть… м-меня? — Поллианна явно пыталась выиграть время, чтобы вернуть себе самообладание. Джимми казался таким большим и сильным, и милым здесь, в дверях беседки, что застигнутая врасплох, она боялась, не заметно ли в ее глазах предательское восхищение, если не больше.
— Да. Я хотел… то есть я думал… я хочу сказать, я боялся… Ох, Поллианна, не могу я ходить вокруг да около! Мне придется сказать сразу о главном. Дело вот в чем. Прежде я стоял в стороне, но теперь не желаю. Речь больше не идет о справедливости. Я не инвалид, как Джейми. У него руки, ноги и голова, как у меня, и если он выиграет, то лишь в честной борьбе. У меня есть свои права!
Поллианна смотрела на него в непритворном изумлении:
— Джимми Бин-Пендлетон, да о чем, скажи на милость, ты говоришь?
Молодой человек смущенно засмеялся:
— Неудивительно, что ты не понимаешь. Мне и самому это было не очень понятно до вчерашнего дня, когда я наконец узнал все от самого Джейми.
— Узнал… от Джейми?
— Да. Началось с приза. Понимаешь, он только что получил приз на конкурсе и…
— Ах, я знаю! — с жаром перебила Поллианна. — Замечательно, правда? Подумать только! Первый приз, три тысячи долларов! Я написала ему письмо вчера вечером. Да как только я увидела его имя и поняла, что это Джейми — наш Джейми ! — я пришла в такой восторг, что совершенно забыла поискать свое имя, и даже потом, когда я вовсе не нашла своего и поняла, что не получила никакого… я хочу сказать, я была так взволнована и рада за Джейми, что… что забыла… все остальное, — поправилась Поллианна, бросив испуганный взгляд на лицо Джимми и лихорадочно стараясь как-то затушевать свое частичное признание. Однако Джимми был слишком поглощен собственными трудностями, чтобы обращать внимание на трудности Поллианны.
— Да-да, это все, конечно, прекрасно. Я рад, что он получил приз. Но, Поллианна, я имел в виду не это, а то, что он сказал потом. Понимаешь, до этого я думал… что он любит… что ты любишь… ну, то есть друг друга, и…
— Ты думал, что Джейми и я любим друг друга?! — воскликнула Поллианна, чье лицо медленно заливал нежный, стыдливый румянец. — Что ты, Джимми! Это Сейди Дин. Это всегда была Сейди Дин. Он говорил со мной о ней целыми часами. Я думаю, что ей он тоже нравится.
— Отлично! Надеюсь, что это так. Но, понимаешь, я-то ведь не знал. Я думал, это… Джейми и ты. И я думал, что так как он… калека, понимаешь, было бы нечестно, если бы я… оставался поблизости и старался сам завоевать твою любовь.
Поллианна вдруг наклонилось и подняла листик, лежавший у ее ног. Когда она выпрямилась, ее лицо было повернуто в сторону. Джимми продолжил: