— С чего ты взял, Вася?
— Верь мне, доктор. Там кто-то есть. И он не просто сидит, а наблюдает за селом...
* * *
— Значит, говоришь, моджахед при свете не гуляет?
— Да какой свет — сумерки уже. Через полчаса стемнеет.
— Не показалось?
— Да нет, есть там кто-то.
— Что-то не вижу ничего...
— Да сумерки же... Потом, я тоже не вижу. Там просто кусты шевелятся. А ветра нет — тихо. И пару раз блеснуло.
— Ну так за чем дело стало? Давай, поделись.
Вася достал рацию, накрылся плащ-палаткой и тихонько пробубнил:
— Третий — Пятому.
— На приеме.
— Готовность номер один.
— Шутишь?! — обычно невозмутимый голос Петрушина дрогнул от неожиданности.
— Нет.
— Подробнее?
— Позже.
Трехсекундная пауза. На том конце радиомоста переваривают информацию.
— Ладно. Пошли на вторую.
— Понял. До связи...
— Зачем накрывался? Триста метров, в селе шумят, можно в голос болтать.
— Да так... Привычка...
Через пару минут на взлобок выехала пятидверная белая «Нива». Притормозила на миг — приняла на борт возникший из кустов серый силуэт и неторопливо стала спускаться по дороге к селу.
— Вопросы?!
— Ну что сказать... Глазастый ты, Маугли. Одно слово — лесовик...
«Нива» так же неспешно прокатилась по центральной (и единственной) улице и встала у «нашего» подворья.
— Есть! — тихонько взвыл Вася.
Честно говоря, не ожидал. Ладно — наблюдатель. Тут, вообще, немало таких типов, которые, прежде чем куда-то заезжать, десять раз проверятся. Работа у людей такая, приходится приезжать в сумерках да крутить головой на все триста шестьдесят. Не будешь крутить — отрежут.
Нежданные визитеры выбрали очень удачное время, видимо, люди опытные. Сумерки — время призраков. Вокруг серые тени, силуэты расплываются, все кажется эфемерным и нереальным. Приборами еще пользоваться нельзя, а в бинокль уже мало что разглядишь. Вот и мы мало что увидели: от «Нивы», один за другим, отделились четыре силуэта и исчезли в калитке. И все.
— Ну? — Вася опустил бесполезный бинокль и требовательно уставился на меня.
В переводе на общечеловечий: благоволите, коллега, стремительно проанализировать ситуацию и выдать единственно верный в данном случае прогноз. Мовсара мы не идентифицировали — сумерки, кто такие, вообще — непонятно, по какому поводу — тоже. Вот сиди и думай вслух. А я буду, как обычно, досадливо морщиться и торопить, обрывая на полуслове твои лихорадочные рассуждения.
— В ружье! — безапелляционно заявил я. — Пусть все бросают и летят сломя голову на вторую позицию.
— Думаешь? — Вася был заметно обескуражен. Он уже приготовился к полемике.
— Пятьдесят на пятьдесят, — пояснил я. — Если он — приз в студию. Если нет — извинимся перед ребятами, и все тут. От того, что они обругают нас последними словами, мы не умрем. Привыкшие ужо.