В следующем окне также имелась форточка, только она оказалась закрытой. Немного повозившись, я раскрыл внутреннюю задвижку ножом и, использовав трубку, как и в первом случае, определил, что в комнате спят молодая женщина и ребенок лет трех-четырех.
Убрав жгут в сумку, я облегченно вздохнул и поздравил себя с благополучным почином. Вполне могло случиться так, что женщина не оказалась бы на месте. Мало ли что – она могла куда-то уехать, заболеть, умереть. А если бы кто-нибудь узнал об изнасиловании, ее запросто могли забить камнями. Такие вещи тут бывают…
Женщина была на месте и, судя по ровному дыханию, в данный момент проблем в психофизиологическом плане у нее не было. Очень хорошо. Теперь мне оставалось лишь забраться в комнату, разбудить эту чеченку и поболтать с ней. Всего-то делов.
Я тяжело вздохнул и криво ухмыльнулся: надежды на то, что молодая женщина знает кого-либо из запечатленных на моей фотографии, почти не было. Хотя Чечня и большая деревня, это вовсе не значит, что в каждом селе любого «духа» все знают в лицо. Еще слабее надежда на то, что чеченка согласится мне помочь. Она вообще может получить разрыв сердца от страха или наделать много шума. Я опять вздохнул и потер вспотевшие ладони. Конечно, это крайне идиотская затея – ломиться среди ночи в окно к женщине, воспитанной на горских обычаях, и пытаться что-то от нее добиться. Однако я не мог ходить и спрашивать вкрадчивым голосом всех подряд: а не знаете ли вы кого из тех, что у меня на снимке? Семафорная почта в горах работает как часы – уже на следующий день, ближе к вечеру, приперлись бы бородатые ребята в красивых зеленых беретах и начали бы тыкать меня раскаленными шампурами, ненавязчиво спрашивая: «А с какой целью интересуешься, хороший ты наш?» Я предполагаю, что процедура сия отнюдь не безболезненна и потому не стану размахивать фотографией перед всеми подряд. Эта женщина – мой единственный шанс. Если я не ошибаюсь, никто из соплеменников не знает, что ее изнасиловал «лицедей», а сама она об этом вряд ли кому скажет. Да, это шантаж. Это подло и низко, но я вынужден этим воспользоваться. Если же я ошибаюсь, мне придется ее убить…
В форточку я забирался минут пять, по сантиметру продвигая тело вперед и настороженно прислушиваясь к ровному дыханию спящей женщины. Очень хорошо, что в селе все ложатся спать на закате: дизели есть лишь у избранных, а даже если и имеются, люди предпочитают засыпать пораньше и вставать чуть свет – таков уклад. Спи, моя радость, спи – я сам тебя разбужу.
Благополучно спустившись на пол, я на ощупь исследовал интерьер и такового не обнаружил – в комнате имелся лишь широченный матрац, на котором лежала чеченка, прижав к себе безмятежно посапывающего ребенка. Еще я обнаружил, что дверь в комнату плотно закрыта, и слегка порадовался этому обстоятельству.