— И, Господи, мы благодарим Тебя еще и за то, что оградил от беды и сохранил этого прелестного ребенка… — Молитва продолжалась и продолжалась.
Анжи медленно открыла глаза, хотя голова ее оставалась низко опущенной. На другом конце залитой светом канделябров прозрачной кружевной скатерти смуглая крепкая рука все еще играла с серебряной солонкой. Зачарованная, Анжи наблюдала за этими пальцами, длинными и смуглыми, которые медленно скользили от округлой гладкой крышечке серебряной солонки вниз к расширяющемуся донышку, повторяя вновь и вновь эти медленные неторопливые поглаживания. Рука Пекоса была гладкой и ухоженной. Анжи почувствовала, как запылало ее лицо, когда в мозгу вдруг мелькнула мысль, что эти мужские руки, возможно, чувствовали бы себя так же вольготно и на ее теле. Ненавидя себя за слабость, она страстно хотела поднять голову и посмотреть на Пекоса, пока его темная голова была опущена, а глаза закрыты.
Анжи украдкой взглянула на седовласого молящегося Баррета МакКлэйна и мисс Эмили. Оба сидели с плотно закрытыми глазами и склоненными головами. Анжи была уверена, что в такой же позе сидит и Пекос. Она попробовала приподнять голову и задохнулась. Его голова была неуважительно выпрямлена, а взгляд серых глаз прикован к ней. Подмигнув, он улыбнулся ей, его белые зубы ослепительно сверкнули на смуглом лице. Под столом его нога в кожаной туфле подталкивала ее ногу, по лучикам в его глазах она понимала, что это именно его нога. Анжи почувствовала, как его большая нога скользнула между ее туфельками, и мысленно выругала себя за то, что ее ступни не сдвинуты вместе. Гладкая кожа сапога прикоснулась к ее голым лодыжкам и начала медленно продвигаться вверх по ее ноге.
Оторвав глаза от него и закрыв их так плотно, что стало больно, Анжи снова склонила голову. Нескончаемая молитва Баррета продолжалась в непрерывном благодарении Бога за все милости. Анжи молилась про себя. Она молилась о том, чтобы никогда не оставаться наедине с порочным и непочтительным человеком, который поглаживает сейчас ее ногу.
— Аминь, — наконец сказал Баррет МакКлэйн, и Пекос эхом повторил за ним: — Аминь.
Анжи бросила на него поникший взгляд. Пекос, не удержавшись, засмеялся и убрал свои ноги на место.
— Господи, я подумал, что все мы, добрые чада божьи, умрем голодной смертью, так как молитва была такой долгой, — сказал он, пристально глядя на Анжи. — Не так ли, Ангел? У меня такое чувство, что я должен что-нибудь проглотить, а то я съем вас. — Его смеющиеся глаза опустились с ее губ вниз на вздымающуюся полную грудь.