Нет, Александра не хотела думать о том, что это означает. Она опять услышит стоны и крики, как в те вечера, когда отец решал, что пора преподать матери очередной урок. У девочки сжалось сердце лишь при одной мысли об этом. Плохое поведение Александры только еще больше разозлит его, и он станет добиваться торжества справедливости с особенным рвением.
Она собрала все свое мужество, закрыла глаза и горячо взмолилась Богу, как учила ее мать. Но вместо Бога рядом был отец. Огромные сапоги грубо попирали прекрасный турецкий ковер, огромные руки схватили девочку за плечи и оторвали от пола, но она не вслушивалась в громогласные обвинения и не обращала внимания на пальцы, больно впившиеся в тело. Она молилась изо всех сил, молилась о чуде.
– Джордж, ребенок не сделал ничего дурного! – умоляла мать. – Все это подстроил Гарет. Ты же сам знаешь. Я ее отшлепаю, пошлю спать, а завтра посажу на хлеб и воду. Обещаю.
Одна огромная рука дернулась назад и отшвырнула мать, в то время как другая держала на весу непокорную дочь. Жена, вся в слезах, схватила и обняла карающую руку.
– Пожалуйста, Джордж. Это моя вина. Я слишком ее избаловала, ничего подобного никогда больше не повторится, накажи меня. Ведь девочка еще слишком мала и неразумна.
Александра внутренне съежилась, но знала, что надо молчать, иначе отец разгневается окончательно. А чем сильнее он разозлится, тем тяжелее будет расплата матери. Поэтому Александра замерла и постаралась сжаться в комок, чтобы занимать как можно меньше места.
– Да, она так же слаба, как и ты. Надо любить строгой любовью, чтобы направлять ее поступки, – гремело над их головами. – Я не потерплю твоего вмешательства, Матильда.
Свободной рукой граф схватил жену за тонкое запястье. Одним движением сильных пальцев сжал и повернул его так, что хрустнули косточки. Приглушенный крик боли раздался в душной библиотеке. Жена выпустила руку мужа и схватилась за изувеченную кисть.
– Джордж, не сегодня, умоляю, – прошептала Матильда, невзирая на боль. – Ты хотел, чтобы я осталась дома, и мы могли побыть вместе. Вот я здесь. Отпусти Дору, и ты сможешь воздать мне со всей строгостью. Я позову Керри, чтобы та отвела девочку в ее комнату.
Александра сжала кулачки, крепко зажмурилась и взмолилась еще жарче, несмотря на ужасную боль в плече:
«Господи Боже, пожалуйста, не наказывай мою мать за мои грехи. Я больше никогда не притронусь к ангельским книгам. Обещаю, Господи Боже, только пусть он не бьет матушку снова. Пожалуйста, Господи, я постараюсь быть хорошей. Если бы не смертный грех, я бы утопилась в реке, только бы он опять не наказывал ее за меня. Молю тебя, во имя всего святого, аминь».