Не успел он договорить, как в ложу хлынул поток посетителей, заставивший тех гостей, что пришли первыми, покинуть ее. Люди входили и, кинув любопытным взглядом Грэма и Пенелопы, снова исчезали в коридор, уступая место тем, сто теснился за ними. Пенелопа вцепилась в руку мужа, с ужасом сознавая, что все эти элегантно одетые аристократы рассматривают Грэма с такой бесцеремонностью, как будто он был диким зверем в клетке. Они, содрогаясь от ужаса, разглядывали его изуродованное лицо, а затем обращали свои сочувственные взоры на Пенелопу. Она ощущала себя мышонком, затаившимся в норке, у которой сидит голодный кот. Джентльмены чуть ли не облизывались, умильно глядя на нее и склоняясь, чтобы поцеловать ей ручку. Пенелопа радовалась, что надела длинные перчатки, которые не позволяли их противным губам дотрагиваться до ее кожи.
Этот отвратительный спектакль так утомил Пенелопу, что, когда занавес вновь поднялся и начался второй акт пьесы, у нее уже не было сил следить за тем, что происходило на сцене. Она ощущала, как напряжен сидевший рядом виконт, и знала, что он еле сдерживает себя от ярости. Какой же наивной она была, когда думала, что ей удастся безболезненно вернуть его к прежнему образу жизни!
– Я уже видела эту постановку, Грэм, – прошептала она, тронув его за руку. – Поедем домой, пока в вестибюле не началось столпотворение.
– Нет, мы досидим до самого конца, – процедил он сквозь зубы.
Пенелопа замолчала, вспомнив, как страшен он бывает в гневе, и надеясь, что к концу спектакля муж успокоится.
Но ее надежды не оправдались. Пенелопа и прежде знала, что Грэм вспыльчив, неистов в ярости, порой циничен и очень упрям, но с ней он всегда был добр и нежен. Однако на этот раз ему удалось удивить ее своим поведением.
Грэм больше не прятал от людей своего уродства, а как будто выставлял его напоказ. Выйдя вместе с женой из ложи, он направился к выходу с мрачным выражением лица, сверля встречных гневным взглядом и громко стуча тростью по мраморному полу холла. Он, казалось, сильнее обычного приволакивал искалеченную ногу, а от его; обычного подтянутого, энергичного вида не осталось и следа. Грэм шел опустив плечи, его тело; как будто обмякло и одряхлело. Тайком наблюдавшая за ним Пенелопа кипела от злости. Ей хотелось вырвать трость из рук этого притворщика, а самого его толкнуть так сильно, чтобы он; растянулся на полу.
Те немногие знакомые, кому Пенелопа была уже представлена, заметив, в каком мрачном расположении духа находится Тревельян, старались обойти его стороной. Другие леди и джентльмены – их Пенелопа видела впервые – останавливались, пытаясь заговорить с Грэмом, и растерянно смотрели ему вслед, когда он, не проронив ни слова, обходил их и шагал дальше.