Погонщик поворачивает к дому лицо
И заставляет своего груженого мула идти быстрей;
Усталый раб на поле, поросшем тростником,
На мгновение смотрит на проезжающего
И вздыхает, думая о своих цепях.
Мысли его полны боли;
Сгибаясь в своей работе,
Он видит облегчение в заходящем солнце,
Потому что оно означает конец труду.
Бедный Бозал, который даже не умеет молиться,
Думает о своей далекой жене и детях.
В каком-то грубом краале на берегу залива Биафра.
Но где он, этот добрый и мягкий народ,
Который преклонялся перед ним, лежа ниц
Перед покрытой пальмовыми листьями хижиной касика,
Которая стояла на крутом склоне ущелья?
Где они все? Говори, сын острова!
Где стоял Богио, теперь только купола и башни
Гордо сверкают на холмах!
Ты печален и молчишь;
Но в твоем молчании я читаю их судьбу –
Название, народ – все скрылось в могиле.
В могиле? Нет, нет, у них нет даже надгробия,
Которое сказало бы, где они когда-то жили, а теперь исчезли!
Тускнеющий свет становится пурпурным,
Бог в великолепном одеянии отходит ко сну;
С улыбкой садится солнце Кубы,
Бросая лучи на южный остров!