— Ну, это не контрабандистка. Просто оболваненная антисоветской пропагандой старуха, — заметил я.
— Конечно, — согласился «Антон Павлович». — Но все же много курьезов. Этой зимой уезжала одна прекрасная дама. В купе было тепло, а она сидела, не снимая с себя норковое манто, и пот с нее катился ручьями. Что за причуды? На границе инспектор-женщина предложила ей снять манто, чтобы проверить, не везет ли она чего-нибудь за подкладкой. Дама сняла. На ней была только шелковая рубашка и чулки. Выяснили, что четыре чемодана привезенных ею личных вещей и все, что было на ней, она распродала, а на вырученные деньги купила, по ее заявлению, «дивную меховую мечту». По ее расчетам, это оказалось дешевле, чем приобрести такую шубу у себя за границей. Так и поехала домой: в шубе и белье!
— Кто помогает иностранцам распродавать вещи? — спросил я.
— Фарцовщики! Вот приходи во вторник в два часа. Я буду беседовать с Лордом. Только не думай, что он принадлежит к аристократическому семейству Англии, — засмеялся «Антон Павлович» и закрыл шкаф. — Должен сказать, что любителей темных сделок, покупающих ношеные заграничные тряпки в подворотнях, становится все меньше. Во-первых, в наших государственных магазинах появилось много разнообразных импортных товаров. Во-вторых, наша легкая промышленность стала лучше работать. Некоторые наши товары, например, часы, фото— и киноаппараты, транзисторы, меха, художественные изделия народного искусства и другие, пользуются огромным успехом у иностранцев. И мы говорим: пожалуйста, приходите, покупайте, увозите домой! Но только честно, законно обменяв в Госбанке свои деньги на наши. «Черного рынка» мы у себя не допустим. Вывозить ценности в обмен на ношеные джинсы и жевательную резинку не позволим и будем беспощадно бороться с этим!
Я напомнил «Антону Павловичу», зачем пришел. И он, взяв у меня книгу Лемана, вышел из кабинета. Минут через десять он вернулся и сказал:
— Мы кое-что предпримем. Но предупреждаю, надежды немного! Впрочем, посмотрим. Звони и заходи.
Однако мои дальнейшие поиски отняли у меня все свободное время, и я не смог в ближайшие дни заехать к «Антону Павловичу».
Вечером мне позвонил по телефону любитель канареек Константин Егорович. Захлебываясь от радости, он сказал, что архитектор Савватеев примет его на следующей неделе «по неотложному делу» и он, комендант, будет обязан мне «по гроб жизни». Вот тут я и спросил его: кто теперь занимается с учениками Андрея Яковлевича. Комендант объяснил, что они недавно вернулись из поездки в Клин и из-за болезни Золотницкого пока трудятся в разных цехах. Я попросил коменданта приготовить список учеников с указанием цеха, где и кто из них работает.