Бездонные глаза прожигали Шеннон насквозь.
Все, связанное с ним, становится темным, вяло подумала она. Темные глаза, темное сердце, томительная темная страсть, окутавшая их обоих.
Никакого света, ласки, нежности. Он хочет ее, но и только. К ней вернулось чувство обиды.
Пальцы Луки с дразнящей медлительностью начали двигаться по ее плечу, достигли длинной шеи, затем скользнули вбок, убирая спутанные волосы. Шеннон затаила дыхание. Лука, наоборот, сделал глубокий вдох, наклонился и легонько куснул белыми зубами обнаженную матовую кожу Шеннон.
Чувственные ощущения пронзили ее, как тысяча булавок; она задохнулась и задрожала, а потом прикоснулась щекой к его лицу. Как ластящаяся кошечка, откликающаяся на зов требовательного самца. Его ладони скользнули под ее руки и подняли Шеннон со стула. Она стояла на одной ноге, щадя свою сведенную судорогой ногу, в то время как сама погружалась во всепоглощающую страсть его поцелуя.
Искра, вспыхнувшая между ними с момента появления Луки на пороге ее лондонской квартиры, теперь превратилась в яркое пламя. Они целовались долго, глубоко и не сдерживаясь. Руки Шеннон обвились вокруг его шеи; одеяло упало к ее ногам, халат на Луке распахнулся.
Стон, сорвавшийся с ее губ. Лука принял за отказ.
– Ни за что, – пробормотал он.
Шелковые пижамные штанишки скользнули вниз, и Шеннон ощутила всю мощь его желания.
Вскоре верхняя часть пижамы последовала за нижней, освободив полную грудь Шеннон. Лука прикоснулся к ней, и Шеннон перестала себя контролировать. Она запустила пальцы в волосы Луки. Лука подхватил ее и понес, не прерывая поцелуй, пока не опустил на разобранную кровать.
Сейчас он повернется и уйдет, в ужасе подумала Шеннон. Это было бы наказанием с его стороны. Но Лука скинул халат с мощного торса, лег рядом и вновь приник к ее губам.
Когда терпеть напряжение стало невмоготу, он вошел в нее одним мягким толчком. Шеннон закричала, Лука откликнулся на ее крик рычанием, которое вырвалось из глубины его горла. Она обхватила бедра Луки ногами. Он двигался ритмично, и его грудь терлась об ее грудь.
Ни о какой любви не могло быть и речи. Это было животное совокупление двух диких существ, не желающих думать ни о прошлом, ни о будущем. Они просто нуждались друг в друге здесь и сейчас.
Освобождение нахлынуло с такой силой, что Шеннон потеряла связь с реальностью. Удушье, стоны и содрогание все это оставило их опустошенными и потрясенными.
Когда к Луке вернулись силы, он схватил свой халат и выскочил из комнаты. Шеннон свернулась клубочком и разрыдалась.