Его чувственный, красиво очерченный рот, прикосновение которого до сих пор ощущалось на ее губах, растянулся в беззастенчивой, но такой обольстительной улыбке.
– Париж, – загадочно ответил он, как будто это что-то объясняло.
– Кажется, вы обещали держать руки в карманах.
– Я и держу.
К своему удивлению, Блисс обнаружила, что это правда. Тогда откуда же явственное ощущение, будто он ее обнимает?
– Напрасно я вас послушала.
– Но это всего лишь поцелуй.
– Разумеется.
Она вовсе не просила, чтобы он ее целовал. Вместе с тем было неприятно, что он с такой легкостью отметал саму возможность существования за этим каких-либо серьезных мотивов. Интересно, скольких женщин целовал этот человек, выгуливая их по этой самой набережной? Скольких обнимал в темном, уединенном саду? Скольких укладывал в постель?
– Признаю, что был не прав. – Он вынул руку из кармана и указательным пальцем стал разглаживать морщинку между ее медно-рыжими бровями. – В сущности, я хотел лишь чуть-чуть вас поддразнить. Но мне слишком понравилось, чтобы извиняться.
Эта небрежная речь напомнила Блисс, что перед ней человек, привыкший действовать энергично и всегда добиваться успеха. Одним словом, богач. И этим все сказано.
– Мне уже пора в отель, – пробормотала она. – Нужно еще собрать вещи перед полетом.
– И вы никак не можете отложить этот полет? – Палец его коварно и искушающе заскользил вниз по щеке женщины, медленно обводя овал лица и обжигая ей кожу. Блисс отпрянула.
– Нет, не могу.
Она ожидала возражений, но он в который раз удивил ее:
– Ну что ж. Как вам угодно.
Шейн подозвал такси, и они бок о бок уселись на заднем сиденье. Оба молчали. Блисс почти физически ощущала странную связь между ней и спутником, некую невидимую нить взаимного влечения: казалось, протяни руку – и коснешься ее. Но она сидела, крепко сцепив руки на коленях и устремив напряженный взгляд в окно.
Такси остановилось перед входом в отель. Блисс ожидала, что он попросит разрешения подняться вместе с ней наверх, но он остановился у дверей.
– Спасибо вам за чудесный вечер. Понимаю, это звучит банально, и все же мне приятно сознавать, что у нас с вами был свой Париж. – С этими словами он поднес ее руку к своим губам и, одарив Блисс еще одной ослепительной улыбкой, от которой невольно начинало таять сердце, зашагал прочь.
Блисс вошла в вестибюль, но, не желая так сразу освобождаться от магии этого вечера, встала у окна и проводила такси глазами.
Когда огни машины скрылись за углом, она вздохнула и стала подниматься к себе наверх – паковать вещи для возвращения в Новый Орлеан.