Он считал себя таким хитроумным, плетя сеть интриги, в которую должна была попасться эта женщина. Но вышло так, что сам угодил в собственные сети, – вот где была вся загвоздка.
– Считаю, что теперь необходимо нанести визит этому Черчиллю.
– Полностью с тобой согласен. Однако, поскольку сейчас он уехал в Саванну, где у него тоже магазин, предлагаю переждать до завтра. В данном случае один день не играет большой роли.
– Еще как сыграет, если ему вздумается покинуть страну.
– Это верно, но я приставлю к нему человека для слежки. – Каннингем откинулся в кресле и двумя пальцами аккуратно снял микроскопическую пушинку, приставшую к его безукоризненно отглаженным светло-серым брюкам. – Нет, не тебя, другого. Догадываюсь, что тебе понадобится свободный денек, чтобы уладить личные дела с мисс Форчен.
Глаза Шейна сузились. За три года совместной работы он ни разу не замечал в своем начальнике каких-либо человеческих эмоций.
– С чего такая трогательная забота?
– Ничего особенно трогательного, О'Мэлли. Хочешь верь, хочешь нет, но я и сам раз оказался в подобной ситуации. – Глаза Каннингема, взявшегося было за сигару, затуманились воспоминаниями. – То было во времена «холодной войны», она была русской шпионкой, которую мне поручили перевербовать. Боюсь, что тогда я позволил эмоциям взять верх над холодным рассудком.
– И чем же все кончилось?
Мимолетное облачко набежало на лицо Каннингема, затуманив на миг колючие, холодные как сталь серые глаза.
– Она погибла в авиакатастрофе несколько месяцев спустя.
Шейн знал: начни он задавать новые вопросы, например была ли та катастрофа случайной или специально подстроенной, Каннингем все равно не скажет правды. И его нельзя в этом винить. Все они лжецы, ложь неразрывно связана с их профессией, именно за умелую ложь им и платят деньги.
Когда-то, получив двойной диплом специалиста по международным связям и бизнесу и только начиная работать в тайном мире отдела расследований, Шейн гордился своей способностью заставить кого-либо поверить во что бы то ни было. По словам начальства, он был изобретательным и одаренным притворщиком.
Разумеется, постепенно первоначальный юношеский восторг и приятное возбуждение от собственных успехов поугасли, но он сохранил внутреннее стремление неустанно совершенствоваться в своей профессии. В те редкие минуты, когда закрадывалось сомнение, всегда ли конечная цель оправдывает беззастенчивые методы, с помощью которых она достигается, Шейн сознательно старался закрыть на это глаза, отвлечь разум от глубокого проникновения в суть вещей.