– Полно, сэр! – Джульетта презрительно скривила губу и щелчком раскрыла свой веер. – Вы всю неделю пытались соблазнить меня. Неужто сейчас вы не способны выполнить свое намерение, Олден Грэнвилл?
Им овладело непонятное бешенство. Его левая рука как будто вышла из подчинения сознательной воле и надавила на ручку двери, а пальцы правой сомкнулись вокруг запястья Джульетты. Когда она с тихим вскриком захлопнула веер, Олден потянул ее за собой в коридор. Дверь с шумом закрылась за ними, отрезав как ножом поток ругательств полупьяных мужчин.
Олден почти не отметил спокойствия коридора. Его руки обхватили оголенные плечи Джульетты, его ладони блаженствовали на теплой коже. Потом он скользнул вниз, вдоль женственных линий, прижав ее к стене, и позволил своему большому пальцу описать сладостную дугу поверх груди. Розовые почки дрогнули у него под пальцами.
Без всяких угрызений он захватил обеими ладонями ее голову и в исступленном восторге приблизил губы к губам, как обычно, ничем себя не сдерживая, пренебрегая тонкостями, подчиняясь единственному сжигающему желанию. Он жаждал обладать ею, расхищая ее нежность, упиваясь ее сладостью, проникая в тайники ее тела и души. Она будет извиваться и задыхаться под ним, пока он будет возносить ее к высотам чувственного наслаждения, – и черт с ними, с последствиями!
Движимый настоятельностью своего желания и своего гнева, Олден набросился на нее, не боясь отпугнуть этим бешеным натиском. Однако ее губы ответили ему с той же неистовой страстью. Поцелуй, рожденный отчаянием и распаленный гневом, толкал их обоих к ненависти.
Олден отнял наконец свой рот. Джульетта привалилась спиной к стене, с пылающими щеками, губами пурпурного цвета и потемневшими глазами.
– Вы думаете напугать меня? – спросила она. – Я не боюсь вас. Вы не более чем хвастун и позер. Пустобрех и непомерно самонадеянный тип, как я себе представляю.
Он смотрел на быструю пульсирующую жилку возле ее горла. Жаркое дыхание бушевало в его груди.
– Мэм, это действительно ваше собственное желание? Я подумал, может, вы просто стали марионеткой в руках лорда Эдварда.
Непонятно, почему он так сказал, поскольку сам он не верил в это. Если Джульетта захочет, она может плюнуть ему в лицо и уйти.
Вместо этого она отвернула голову и глубоко вздохнула.
– Я приехала в Мэрион-Холл не по своей воле. Помимо того, что вы в долгу передо мной, есть еще третья причина, почему вы не можете мне отказать.
Джульетта шла в открытую, лицом к лицу, с поразительной смелостью, смешанной с отчаянной бравадой. Ему казалось, что при сложившихся обстоятельствах он должен предложить ей любой возможный выход. По крайней мере это будет компенсацией за то, что он украл ее покой.