– Никаких других перспектив у меня не было, а мне хотелось иметь свой дом. Когда Джон – капитан Каллауэй – сделал мне предложение, я согласилась, но мы были женаты всего несколько недель, после чего он уехал в Норфолк по какому-то делу, а обратно его привезли в карете. Он неожиданно упал на Элм-стрит…
– Ваш супруг потерял возможность ходить?
Она кивнула:
– Он никогда больше не ходил. Еще со времен Ватерлоо у него в спине застряли осколки, и врачи сказали, что ничего не могут сделать.
– Вам пришлось за ним ухаживать?
– Да. Это длилось три месяца. Я знала, что Джон испытывает страшную боль, но он был терпелив и никогда не жаловался. Я даже представить себе не могла, что можно быть таким храбрым. Вот тогда-то я и полюбила его.
– Бедняге повезло. – Гай склонил голову, словно отдавая дань этому мужественному человеку.
– Мучительную смерть вы называете везением? – Голос Сары отчетливо прозвучал в холодном воздухе.
– Нет, но капитан честно заслужил вашу любовь и умер, зная это.
– Пожалуй. – Сара задумалась – Вот только я не была с ним честной…
– Что вы хотите этим сказать?
Она беспокойно задвигалась в темноте.
– Когда Джон лежал больной, наши склады сгорели, и я не сказала ему об этом. Люди потеряли все, что у них там хранилось, и следовало немедленно компенсировать им потери, а тем временем счет за страховку затерялся среди других бумаг, потому что я по небрежности не оплатила его.
– Вы не можете винить себя за это.
– Почему же? Несмотря на свои страдания, Джон пытался научить меня умению вести дела, и вот в одно мгновение все, что он заработал, превратилось в долги из-за моей ошибки!
На мгновение в комнате воцарилась тишина, но вскоре она, преодолев себя, снова заговорила, не заметив, что несколько прядей высвободились из-под кружевного чепца.
– Извинительно ли мое поведение? Полагаю, что да. Но мне пришлось продать дом за несколько недель до смерти Джона, и хорошо еще, что я сумела сохранить это в тайне. По договору покупатели не вступали во владение домом до окончания похорон.
– Джон умер, зная, что вы его любите…
– Разве этого достаточно?
– Господи, конечно, да!
Сара прошлась по комнате.
– Не знаю, мистер Деворан. Мой муж, конечно, понимал, что я что-то скрываю, и это его тревожило. Как-то раз он попытался узнать, что случилось, но как только заметил мое огорчение, тут же переменил тему разговора.
– Вы ухаживали за ним и полюбили его…
На щеке Сары блеснула влага.
– Вы очень добры и… Поверьте, я не браню себя так уж сильно. Это просто другая форма потворства себе, не так ли? Но все равно, что бы я стала делать потом со складами и корабельным бизнесом? Мое призвание быть школьной учительницей, и, вспомнив об этом, я начала совершенно новую жизнь. Теперь я даже рада, что смогла рассказать об этом кому-то: ведь и Рейчел не знает, как велика моя вина. – Медленно подойдя к двери, Сара повернула ручку, и ее туфли тихо застучали по коридору.