— Вы не можете встретиться с госпожой Кэйсо-ин, — сказала госпожа Шизуру низким, но приятным голосом. — У нее сейчас его превосходительство.
Вот, значит, куда ушел сёгун.
— Мы подождем, — поклонился Сано. — Кроме того, нам нужно побеседовать с вами.
Как только госпожа Шизуру кивнула, появилась пара чиновниц помоложе. Между ними и начальницей произошел немой разговор — мимолетные взгляды, кивки, движение губ. На этой неизвестной территории господствовал свой язык. Потом госпожа Шизуру повернулась к Сано и Хирате:
— Срочное дело требует моего присутствия. Но я скоро вернусь. Подождите здесь.
— Слушаюсь, госпожа, — тихонько проговорил Хирата, когда отосиёри со своими подчиненными удалились решительным шагом. — Эти женщины захватят власть в стране, если мы, мужчины, потеряем бдительность, — сказал он Сано.
Отосиёри оставила дверь госпожи Кэйсо-ин приоткрытой. Из комнаты донеслись тихие голоса. Сано разбирало любопытство. Он украдкой заглянул внутрь. В затененной комнате в свете потолочных фонарей на шелковых подушках восседала женщина. Маленькая и плотная, она была одета в свободный, отливающий золотом атласный халат, расписанный голубыми волнами. Длинные, без малейшей примеси седины волосы рассыпались по плечам, придавая шестидесятичетырехлетней Кэйсо-ин поразительно молодой вид. Сано не видел лица, склоненного над мужчиной, свернувшимся калачиком на ее полных руках.
Цунаёси Токугава, верховный военный диктатор Японии, уткнулся в пышную грудь своей матери. Его черные дворцовые халаты обтягивали подогнутые колени, выбритая макушка без обычной черной шапки выглядела беззащитной, как у ребенка. Послышалось слезливое бормотание:
— ...так боюсь, так несчастен... Все всегда чего-то от меня хотят... ждут силы и мудрости, как у моего предка Иэясу Токугавы... никогда не знаю, что нужно сказать или сделать... глупый, слабый, недостойный своего поста...
Госпожа Кэйсо-ин погладила сына по голове, успокаивающе прошептала:
— Ну же, ну же, мой милый мальчик. — Ее надтреснутый голос выдавал возраст, скрываемый обманчивой внешностью. — Мама с тобой. Она все сделает как надо.
Цунаёси Токугава обмяк, удовлетворенно засопел. Госпожа Кэйсо-ин взяла длинную серебряную трубку, лежавшую на курительном подносе, затянулась, закашлялась и опять нежно заговорила с сыном:
— Чтобы заработать счастье, надо строить храмы, поддерживать монахов и проводить больше священных праздников.
— Но, мать, это совсем не просто, — заныл сёгун. — Я не знаю, как это сделать.
— Дай денег священнику Рюко, и он обо всем позаботится.