— А что, если канцлер Янагисава или Совет старейшин не согласятся? — Голос Цунаёси Токугавы задрожал от страха перед возможным неодобрением подчиненных.
— Просто скажи им, что твое решение — закон, — посоветовала госпожа Кэйсо-ин.
— Хорошо, мама, — вздохнул сёгун.
Заслышав шаги в коридоре, Сано отпрянул от двери, смущенный и изумленный увиденным. Слухи о влиянии Кэйсо-ин на Цунаёси Токугаву оказались правдой. Она была истая буддистка, которой руководил амбициозный, стремящийся к власти Рюко, ее любимый священник и, как слышал Сано, любовник. Несомненно, именно Рюко убедил ее обратиться к сёгуну за деньгами. Такая большая власть в их руках означала серьезную угрозу стабильности страны. Не один раз в истории буддистские монахи собирали армии и бросали вызов власти самураев. Ирония заключалась в том, что целый штат чиновниц оберегал Цунаёси от неразборчивых в средствах наложниц, но не мог защитить от самой опасной из всех женщин!
Госпожа Шизуру вышла из-за угла и направилась к покоям своей хозяйки. По невидимому сигналу изнутри она сказала:
— Госпожа Кэйсо-ин примет вас сейчас.
Они вошли в комнату. Госпожа Кэйсо-ин сидела в одиночестве, попыхивая своей трубкой. От сёгуна простыл и след, только парчовые занавеси за ее спиной колыхались, словно кто-то только что проскользнул через них. Сано и Хирата опустились на колени и поклонились.
— Сёсакан Сано и его старший вассал Хирата, — объявила Шизуру, встав на колени рядом с госпожой Кэйсо-ин.
Мать сёгуна с искренним интересом посмотрела на посетителей.
— Значит, это вы раскрыли столько непостижимых тайн? Любопытно!
С близкого расстояния она уже не казалась такой молодой. Круглое лицо с мелкими правильными чертами было когда-то привлекательным, но белая пудра не могла полностью скрыть глубоких морщин, избороздивших кожу. Ярко нарумяненные щеки и напомаженные губы немного оживляли лицо, но картину портили глаза с красными прожилками и пожелтевшими белками. Двойной подбородок лежал на полной груди, обвисшей от возраста. Ее черные волосы были явно окрашены. Улыбка открывала вычерненные зубы с двумя пустотами в верхнем ряду, придававшими лицу некую вульгарную простоту. «А ведь она простолюдинка», — подумал Сано, припоминая историю ее жизни.
Кэйсо-ин была дочерью киотского зеленщика. Когда ее отец умер, мать стала служанкой и любовницей повара в имении принца-регента. Там Кэйсо-ин завела дружбу с дочерью одного знатного горожанина. Ее подруга, став наложницей Иэмицу Токугавы, взяла Кэйсо-ин с собой в замок Эдо, и Кэйсо-ин тоже стала наложницей Иэмицу. В двадцать лет она родила ему сына и обеспечила себе самую высокую из доступных женщинам позиций: официальная супруга одного сёгуна и мать следующего. С тех пор Кэйсо-ин жила в роскоши, правя на женской половине.