Внезапно в ее памяти всплыли образы Тадеуса и Молли, вызывая не страх, а какое-то смутно знакомое чувство беспокойства, которое она изредка ощущала в присутствии Джона – когда давала волю своему воображению, – и неопределенное желание, глубоко запрятанное, низменное и дикое, как сидящий рядом с ней человек. Веки Марии отяжелели, взгляд остановился на губах герцога, а ее рука медленно поползла вверх по его сильному бедру. Она представляла, что стоит в дверях кухни и наблюдает, как два человека извиваются на кухонном столе, и их кожа блестит от пота… только на нее смотрят глаза герцога, а стонущая и вскрикивающая от наслаждения женщина это…
– Мисс Эштон? Вскрикнув, Мария вскочила.
Из полумрака показалась фигура Тадеуса. Сердце Марии бешено билось. Она прижала руку к груди и отвела взгляд.
– Ты испугал меня, неожиданно появившись из темноты. На мгновение мне показалось…
– Что это он заговорил? – Тадеус даже не взглянул в сторону герцога. Он заложил большие пальцы рук под ремень и ухмыльнулся. – Думаю, это маловероятно.
– Нужно верить, Тадеус. Чудеса случаются. Мария пыталась взять себя в руки, отогнать от себя это возмутительное видение, справиться с захлестнувшей ее волной тревоги. Колени ее дрожали.
– Я пришел за посудой от обеда, – объявил Тадеус.
– Пожалуйста, передай мою благодарность повару. Еда была восхитительная, – она обошла вокруг герцога, так что его кресло оказалось между ней и вошедшим. Ее смущение росло, а слуга продолжал пристально смотреть на нее, очевидно, наслаждаясь – как вчера вечером – ее замешательством. – Думаю, приготовленное для герцога лучше оставить. Перед сном я еще раз попытаюсь накормить его.
– Ты такая же, как остальные.
– Остальные?
– Которые приезжали ухаживать за ним. Каждый думал, что сможет сделать то, что не удалось предыдущему. Правда, тогда он был другим. В нем, по крайней мере, сохранялся задор. Он хоть немного отличался от этого идиота…
– Тадеус! – вскрикнула она. – Как ты смеешь…
– Какая разница. Если он еще и жив, то разума у него не больше, чем у гуся. Тот проклятый удар по голове вышиб из него все мозги, – Тадеус бросил злобный взгляд на своего хозяина. – Он ничего не помнит, не узнает собственных брата и бабку. Он не может ходить и говорить. На протяжении шести месяцев он бормочет что-то нечленораздельное или рычит, как…
– Прошу тебя, – взмолилась Мария. – Прекрати.
– Это правда. Лучше позволить ему умереть. Избавить его от страданий. И нас тоже.
– Я вынуждена буду рассказать герцогине об этих непозволительных…
– Ничего она не сделает. И знаешь почему? – он взял поднос с приборами Марии, оставив еду Салтердона на столе. – Потому что, уволь она меня, вся Англия узнает, в какого идиота превратился герцог.