— Надежда Александровна! Неужели она! — сказала Елизавета Ниловна и, освободив лицо от платочка, обратилась к мужу: — Помнишь её, Петя?
— Помню, мать, помню. Она самая, — сказал Пётр Савельевич и начал орать: — Ничего не понимаю! Неужели этот стервец не был ни дома, ни в военкомате? Бедного родственника из себя строит.
— Придумай отец что-нибудь, надо ему помочь поступить в этом году, чтобы год-то не пропадал зря.
— Ладно, пошли отдыхать. Утро вечера мудрёнее. Елизавета Ниловна вспомнила, какой хороший был Андрей Гаврилович Ржевский, и какая была обаятельная Надежда Александровна. Вспомнила их детей, которых знала по именам и снова принялась вздыхать и охать.
Рано утром Пётр Савельевич поднялся с постели. Он надел бриджи и тапочки и включил в соседней комнате свет. Он долго искал что-то по книжным шкафам и в письменном столе.
— Мать, а мать! Лизавета! — позвал он.
— Чего? — спросонья отозвалась жена.
— Не могу найти чернила для авторучки.
— Погляди на окне за шторами. — Там, однако.
— Вот те на!
— Погоди хоть до утра.
— Уже утро. Ты спи. Я сейчас.
Пётр Савельевич набрал в авторучку чернил, взял чистый лист бумаги и стал писать. Написав, он облегчённо вздохнул, свернул исписанный лист вчетверо и положил его в карман кителя.
Утром, сидя в своём кабинете за рабочим столом, Горбатовский вынул из кармана письмо, внёс в него кое-какие коррективы, отдал отпечатать на машинку, готовый текст подписал, вложил в конверт и написал на конверте: г. Иркутск, первому секретарю обкома партии. Он взял другой чистый лист бумаги, быстро начёркал на нём коротенькое письмо, заглядывая при этом в траурное обрамление в газете, в котором значился вместе с объявлением о панихиде адрес покойного генерала Ржевского. Он вложил письмо в другой конверт, написал на нём домашний адрес Осинцева в Иркутской области и попросил дежурного офицера отправить оба письма поскорее.
XVII
Заведующий сектором обкома партии Алексей Васильевич Тальянов, придя на работу, повёл себя, как показалось секретарше Диночке, странно. В положенный час, прежде чем идти с докладом к первому секретарю, он подошёл пружинистой быстрой походкой, наклонив вперёд худое туловище и седую голову, к Диночке и спросил:
— Ну, как сегодня он?
Диночка, еле сдерживая смех, ответила:
— Не в духе.
Она показала пальцем за окно, давая этим понять, что по погоде должно быть ясно, какое сегодня у Сергея Николаевича настроение.
Последнее время Сергей Николаевич действительно был не в духе. Проливной дождь в разгар хлебозаготовок — само собой приятного мало. Но сейчас не это волновало первого секретаря. Для беспокойства и плохого настроения была причина много серьёзней.