Тебя и пошлёт. По пути заедешь в пищекомбинат, отдашь Зоиньке записку, пока она на работе (он полез в карман). И порядок! Идёт?
— Нет, так не пойдёт, — ответил Олег. — Это нарушение.
— Да что ты! Абсолютно надёжно!
— Три дня назад ты дежурил. Почему заранее не позаботился?
— Ну, когда это было! (Оба поднялись из-за стола и пошли в казарму). Дорого яичко ко Христову дню.
— Могут одного Пашку послать. Он и завезёт.
— Одного не пошлют. Нельзя военную почту доверять такому олуху. Да и машину не бросишь без присмотра. — Петруха вздохнул и продолжал:
— А на Пашку я и не надеюсь, откровенно-то говоря. Ох, он и плут! Заедет к Зоиньке и забудет, что у него полковник в горах остался.
— Ты тоже хорош гусь, — сказал Олег, усмехнувшись.
— Ну, не в этом дело. Пашку одного не пошлют. Это уж точно. Выручи.
Оба помолчали. Олег шёл и думал.
— Сколько времени, по-твоему, займёт эта операция? — спросил он.
— Минут пять, не больше. Несколько шагов шли молча.
— Ладно, давай. Передам письмо при условии, если меня пошлют, а в самоволку я не поеду.
— Добро, — сказал Глотов и, достав из кармана конверт с запиской, отдал Осинцеву. — А я с Пашкой сейчас же договорюсь.
Они разошлись.
На другой день, как и предполагали, Осинцева отправили за воинской почтой. К крыльцу штаба подкатил военный газик. Из Кабины высунулась светло-русая голова Пашки Серегина.
— С тобой еду? — спросил Олег, обходя машину спереди, чтобы сесть рядом с шофёром.
— Со мной, — ответил Серегин, переключая передачу и разворачивая машину. — Ты не забыл, о чём тебя просил Глотов?
— Не забыл.
— Слушай, — сказал Серегин, ухмыляясь, — Петька, говорят, влюбился по уши в эту дурочку.
Олег промолчал. Проехали проходную. Когда въехали в город, Олег попросил остановиться у часовой мастерской, чтобы отдать свои часы в ремонт. Серегин затормозил, внимательно посмотрел вперёд, назад и сказал:
— Давай живо.
Олег отдал часы. Затем поехали на почту, получили корреспонденцию, и отправились к Зоиньке, отдали ей записку.
Потом остановились у гастронома. Серегин вынул из кармана деньги, пересчитал их, осмотрелся вокруг и, толкая в ладонь Олегу скомканные рубли, торопливо проговорил:
— Дуй быстро за вином!
— За каким вином? — удивлённо спросил Олег и отвёл руку Серегина.
— Ты чего? Разве Петруха тебе не говорил?
— Насчёт вина у нас разговора не было.
— Здорово живём! — воскликнул Серегин. — У него же послезавтра, в воскресенье, день рождения. Ты ведь знаешь: солдаты в его отделении давно завели традицию — каждый отмечает свой день рождения. Настал его черёд. Вот он и послал нас за бормотухой.