…Я устала от сильной душевной боли. И мне хотелось, чтобы физическая боль заглушила душевную. Мне было слишком жарко. Я знала, что уже ничего не будет, потому что впереди – боль, пропасть, темнота… Впереди ничего нет. Я не хотела быть девушкой, которую передают от одного приятеля к другому. Я просто хотела исчезнуть навсегда… Мне было слишком больно, слишком жарко и слишком страшно…
Мне снова представился Сергей. Только совсем не тот Сергей, который попросил меня хорошенько трахнуть своего друга. Это не мой Сергей, он чужой. Мне представился тот Сергей, который звонил мне каждую свободную минутку, дарил цветы, ревновал к другим мужчинам и называл меня дамой своего сердца. Вот он обнимает меня за плечи, вот заглядывает в мои глаза и говорит о том, как жаль, что мы не встретились с ним раньше. А я киваю ему в знак согласия и стараюсь улыбнуться, но у меня почему-то ничего не получается. Мои губы словно окаменели, а язык потерял способность к движениям. И все же я смогла… Все же, у меня получилось! Я собралась с силами и прошептала:
– Спаси меня…
– Дура баба! Какая же ты дура!
Я лежала на холодном полу и смотрела на сидящего рядом с собой перепуганного Юрия.
– Дура, жить надоело?!
– Надоело, – честно призналась я и облизала пересохшие губы.
– Да я чудом тебя из этой ванны вытащил! Словно почувствовал неладное и пошел следом за тобой. А когда понял, что вместо кухни ты отправилась в ванную, то подошел к двери, услышал шум воды и понял, что дверь заперта, вышиб ее плечом. Если бы я знал, что ты такая дура, то никогда бы с тобой не связывался.
Я слегка приподняла перевязанную руку и прошептала:
– И не надо было связываться.
Юра поднял меня с холодного кафельного пола и на руках отнес на кровать. Сев рядом со мной, он трясущимися руками погладил меня по голове и, дотянувшись до столика на колесиках, налил себе полную рюмку водки и выпил ее залпом, ничем не закусывая.
– Надо же, что натворила! А если бы я не успел?
– Было бы намного лучше. Тебя никто не просил.
– Дура баба! – крикнул мужчина и налил себе еще одну рюмку водки. – Ты верущая?
– У меня бог в душе…
– А ты знаешь, что по церковным канонам самоубийство – это самый большой и страшный грех?! Как же церковь, родные и близкие? Ты знаешь, что раньше самоубийц за оградой кладбища хоронили?! Ты хоть понимаешь, что с жизнью не спорят?!
Я старалась не встречаться с Юрой глазами и, уставившись в одну точку, с горечью произнесла:
– Мне слишком больно.
– Где?
– В душе. Нестерпимо больно…
– Ну люди же как-то живут с этим, – окончательно растерялся Юра.