– А кто такой Чарли?
– Мой бывший жених, – неожиданно для себя, не раздумывая, ответила Кезия. – Почему ты спрашиваешь?
– Ты звала его во сне. Говорят, сны – это отражение наших внутренних желаний и надежд. Может, в глубине души ты сожалеешь, что порвала с ним?
– Нет. Конечно, нет. – Кезия понятия не имела, почему Чарлз снился ей. – Э... мм... я звала кого-нибудь еще?
– Ты не давала мне список своих любовников.
– Потому что его нет. Чарли был единственным.
– Хочешь сказать, он был твоим первым мужчиной?
– Первым и последним. Когда мы расстались, я решила, что никогда больше у меня не будет серьезных отношений.
– И он до сих пор снится тебе? Ты любила его?
– Да, – призналась Кезия. – Но были причины, по которым наш брак все равно бы распался рано или поздно.
Причины, о которых больно думать. И о которых Нику не обязательно знать.
– Мне хотелось бы принять душ, – сменила тему девушка. – Сейчас я чувствую себя намного лучше.
– Если это действительно так, можешь воспользоваться моей ванной. Я буду ждать снаружи. Не запирай дверь и пообещай, что позовешь меня, если у тебя вдруг закружится голова или что-то подобное.
Ну уж нет!
– Конечно, – невинно заверила его Кезия.
Никос проводил ее в ванную через свою спальню. Эта комната просто создана для соблазнения, подумала девушка. Выполненная в пурпурных тонах, с большой кроватью посередине, украшенной балдахином, спальня Ника будоражила воображение. Кезия не могла удержаться и представила себя в его объятиях на шелковых простынях. Его тело...
– Прости за беспорядок. Чистюля из меня никудышный, – разрушил ее фантазии Ник. – Мама настаивает, чтобы я женился, – Боже упаси! – Мужчина усмехнулся. – Как и ты, я ценю свою независимость.
Кезия быстро стала частью моей жизни, подумал мужчина, глядя на ее рыжие локоны, рассыпавшиеся по плечам.
Она почти ничего не ела за последние дни, но, слава богу, не утратила своих соблазнительных форм. У нее было тело, перед которым смог бы устоять только слепой или святой. Это Ник понял, когда переодевал девушку во время ее болезни. Тогда он не мог воспользоваться ее состоянием, но теперь все его благие намерения куда-то испарились.
Опыт подсказывал, что ему лучше не смешивать работу и личную жизнь, но ведь это непредвиденные обстоятельства. Ник никогда еще так отчаянно не хотел ни одну женщину. Со времен своей юности, когда влюбился в тридцатилетнюю греческую актрису. Он не мог смотреть на Кезию спокойно. Он помнил вкус ее губ и хотел повторить поцелуй, сорванный с них так неожиданно. А что меня останавливает? – спросил себя Ник, открывая перед Кезией дверь в ванную.