Она почувствовала, как Майлс воззрился прямо на нее.
— Кто же это?
— Спесивый принц из рода Бурбонов, который когда-то навещал моего отца, — Элисса покраснела, вспомнив о Филиппе — да, именно так его звали. — Теперь, вспоминая это, я уверена, что виной всему была моя юность и наивность. Я не могла понять, каковы его намерения.
— Что у него были за намерения? — спросил маркиз требовательным, сухим тоном.
— Намерения жениться, — она помолчала. — По крайней мере, под конец.
— А каковы были его намерения в начале?
— Думаю, ему хотелось поцеловать меня, — хрипловатым голосом призналась она, и короткий смешок вырвался у нее помимо воли.
— Вы только так думаете?
— Нет, я знаю, что он хотел меня поцеловать.
— И вы позволили ему эту вольность?
— Конечно, нет! — Она была ошеломлена. — Ни разу, как только я догадалась, чего он добивается.
— Чего же он добивался? — непонятное выражение промелькнуло в темных глазах Майлса.
Элисса пыталась найти наиболее деликатное объяснение.
— Не следует забывать, милорд, что этот принц был французом.
— Значит, он пытался соблазнить вас.
Она застыла на месте. Как мог догадаться об этом лорд Корк? Разумеется, он — светский человек, а мужчины в большом свете прекрасно осведомлены обо всем подобном. По крайней мере он избавил ее от необходимости дальнейших объяснений.
По-видимому, он не удовлетворился своим предположением.
— Где же были в то время ваши родители?
— В библиотеке.
Элиссе послышалось, как Майлс бормочет сквозь зубы: «Ради подобных случаев не стоит становится завзятым читателем». Поставив обутую в сапог ногу на край скамьи, Майлс склонился к девушке и продолжил допрос:
— И где же имела место эта попытка соблазнения?
Элисса почувствовала, что краснеет.
— Рядом с мраморным, щедро наделенного всеми достоинствами Аполлоном, — и в ответ на удивленно приподнятую бровь она поспешила добавить: — Так мы называем одну из статуй в парке.
— Насколько я понимаю, на этой скульптуре греческий бог изображен… гм… без одежды? — предположил маркиз.
— Да, милорд.
— Этот Аполлон изображен в расцвете мужской красоты: высокий, широкоплечий, с узкой талией и бедрами, длинноногий и мускулистый?
Его описание статуи оказалось верным.
— Значит, вы видели этого Аполлона?
— Нет.
— Тогда откуда же вы знаете, какой он?
— Будем считать, что у меня богатое воображение, — Майлс Сент-Олдфорд потер затылок, покачал головой и издал нетерпеливое восклицание: — Мадам, мы отвлеклись. Помню, я предложил вам десять фунтов за ваши мысли, и только теперь понял, что мы вдались в обсуждения садовой статуи. Скажите же, о чем вы думали, пока я направлялся сюда?