— Вас беспокоит отшельник?
Голсуорси старательно покачал головой.
— Он никому не доставляет беспокойства.
— К Пещере монаха отнесли корзину, как я приказывала?
— Конечно.
Майлс заметил, что Красотке не терпится помчаться галопом. Кобыла нервно приплясывала, дергала головой, несколько раз фыркнула и завершила свои выходки беспокойным ржанием.
Элисса наклонилась, потрепала лошадь по изящной серой шее и прошептала несколько слов ей на ухо, прежде чем вновь обратилась к мужчине, в котором теперь и Майлс узнал старшего садовника.
— Тогда в чем же дело?
— Я тут увидел в саду, миледи…
— В каком саду?
— В розарии.
— Что же вы увидели в розарии?
— Что-то непонятное, миледи.
— Если вы расскажете мне, что увидели, Голсуорси, я помогу вам все понять.
Он еще решительнее смял в руке шляпу и снова затоптался на месте.
— Я в этом сомневаюсь, хоть вы и умны, миледи.
У Элиссы ангельское терпение, решил Майлс. Иначе ей бы ничего не удалось вытянуть из Голсуорси.
— Так что же вы видели в «Будуаре миледи»? — спросила она.
— Цветок.
— Продолжайте, — ободрила Элисса садовника.
— На сухой лозе.
— Сухой лозе?
— Не такая уж она сухая, миледи.
— Но она давно уже засохла.
Садовник покачал головой.
— Мы пересаживали цветы, на которые его светлость… — он взглянул на Майлса, — … случайно наступили, когда один из парней поднял глаза и закричал, пораженный увиденным.
— Да?
— Чтоб мне провалиться на месте, миледи — сухая лоза расцвела!
— И какие у нее оказались цветы?
— Белая роза, а внутри, на лепестках — как будто капли слез, — старший садовник выразительно вздохнул. — Никогда еще таких не видел.
— Спасибо, Голсуорси. Очень хорошо, что вы рассказали мне об этом. Мы с маркизом обязательно придем взглянуть, как только вернемся с прогулки.
Садовник кивнул и отступил.
— Как вам будет угодно, миледи.
— А пока приглядывайте, чтобы в саду не было посторонних.
— Да, миледи.
Элисса подбодрила лошадь прищелкиванием языка.
— Вперед, Красотка.
Некоторое время они ехали молча, а затем Майлс предложил:
— Пенни за ваши мысли.
— Всего пенни? Прошлой ночью, если мне память не изменяет, цена за них составляла десять фунтов, — Элисса поправила юбку амазонки. — В таком случае я ничего вам не скажу.
Майлс терпеливо ждал.
— Я задавала себе вопрос, было ли это простым совпадением, или причина кроется в чем-то совершенно другом, — со вздохом произнесла она.
— Причина чего?
— Того, что меньше чем за один день все четыре части моего фамильного герба чудесным образом материализовались.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросил Майлс.
— В первом квадрате герба, как я объясняла сэру Элфриду вчера вечером, изображен стоящий лев, подобный льву на гербе Ричарда Львиное Сердце.