— О!.. А-а-а!.. М-м-м! — Джек лежал на спине, чувствуя себя не вполне комфортно, а Кэндис в это время сопела и прыгала на нем. Ох! Его живот! Не надо было столько есть.
Шесть кондомов! Шесть! Она выпендривается, или это он стареет? Или он никогда не был настолько хорош? Вообще-то никто на него еще не жаловался в этом плане, по крайней мере на отсутствие разнообразия. Наоборот, женщины обвиняли его «в чрезмерной сексуальности», хотя это все равно что обвинить политика в излишней порядочности, а добермана — в сообразительности.
Господи, что происходит? Женщинам надо запретить носить распущенные волосы. Тем более ими размахивать. Так можно и зрения лишиться. Джек передвинул голову на подушке и снова закрыл глаза.
Должно хватить до утра. Предполагая, что под утром подразумевается часов десять, это значит — шесть раз за восемь часов, или один раз каждый час и двадцать минут. Ну а если отбросить четыре часа на сон, то один раз — каждые сорок минут, шесть раз подряд. Черт.
Джек задержал дыхание и напряг слух, пытаясь уловить звуки, доносящиеся из соседней комнаты, но Кэндис все время шумела. Обычно ему нравились ее комментарии по ходу дела, но сегодня она не давала ему возможности сосредоточиться. Интересно, думал он, слышат ли ее Бретт и Фрея или они слишком заняты? Заняты чем? Уж точно не разговорами о Платоне.
Фрея пренебрежительно относилась к тем, кому недоставало ума или остроумия. Джек это знал по собственному опыту. Она никогда не вела себя с ним потдевчоночьи просто, как с Бреттом, не носила таких крохотных платьиц. Джек криво усмехнулся. Да что в самом деле она нашла в этом Бретте — Шесть Раз За ночь?
Может, выскочить на минутку, посмотреть, что там происходит? В конце концов это его квартира. И еще ему вдруг стало жарко и захотелось пить.
Но в этот момент Кэндис сотворила нечто такое, что Джек мгновенно отключился и его мозги уступили ведущую роль совершенно иному органу.
— Я хочу сказать, Артур Миллер — хороший драматург, но и Эндрю Ллойд Вебер не хуже. Мой агент говорит, что у меня прекрасно получатся молодежные партии в мюзиклах, но я не хотел бы становиться типажным актером. Что скажешь?
— Думаю, ты отлично справишься с любой ролью. — Фрея, извиваясь, опустилась на постель, вытянув ногу и коснувшись босой ступней бедра Бретта. Твердые мышцы. Жаль, что брюки он еще не снял. — С такой внешностью и таким, талантом ты просто обречен на успех.
— Ну что ты! — Он слегка потрепал ее по ноге, вызвав желание, но тут же отдернул руку. Он здорово нервничал.
Из комнаты Джека доносилось хриплое бормотание, которое Фрея приняла за странные стоны Кэндис. Фрея надеялась, что они возбуждающе подействуют на Бретта, но ничего подобного не произошло. Наоборот. Бретт сидел на краю кровати, по-турецки поджав под себя ноги. Она же полулежала на подушке в противоположном конце. Она слышала о прелюдии, но то, что происходило сейчас, не укладывалось ни в какие рамки. В конце концов ему только двадцать шесть, бедному мальчику. Естественно, его пугают ее опыт и, назовем вещи своими именами, интеллект. Надо дать ему понять, что она хочет его.