— Дело происходит на Юге?
— Да.
— Что-то о рабах?
— Нет.
— Великолепно, жду не дождусь, когда наконец смогу прочесть роман.
Лео сменил тему:
— Как тебе нравится в клубе?
— Классное место. А как насчет членства?
— Почти невозможно. Но я знаю владельца. Могу замолвить за тебя словечко. Однако надо поторопиться, пока снова не подняли сумму взноса.
— А сейчас какой взнос?
— Четыре тысячи долларов.
— Ого! Придется, видно, ждать получения наследства.
— С твоим талантом? Я могу дать тебе аванс хоть завтра, чтобы ты не беспокоился о подобных мелочах.
Джек во все глаза смотрел на Лео. Блефует или правду говорит?
— Я знаю, у тебя есть агент, — сказал Лео.
— Ну…
— Элла Фрогарти, кажется?
— Она… Я… Мы давно вместе.
— Приятная женщина. Я восхищаюсь такой верностью, Джек. А сейчас как насчет десерта?
Джек кивнул и удрученно замолк. Похоже, Лео в нем совершенно не заинтересован.
После ленча Лео предложил спуститься вниз, в бильярдную, разыграть партию. В коридоре Джек задержался у искусно написанного портрета Трумэна Капоте. Поспешив следом за Лео, он столкнулся с мужчиной в переливчато-синей рубашке, такие здесь носила обслуга.
— Простите.
— Ничего.
На мгновение взгляды их встретились. Джеку показалось, что он знает этого человека, и у него почему-то возникло чувство неловкости. Джек уже хотел сказать «привет», но мужчина резко повернулся и пошел прочь.
— Кто-то знакомый? — Лео, вскинув бровь, придерживал для Джека дверь в бильярдную.
— Не совсем.
Складывая шары в деревянный треугольник, Джек не без стыда вспоминал эту маленькую ложь. Мужчину в форме звали Ховард Гарнард, или просто Хауи. Много лет назад, когда Джек только приехал в Нью-Йорк, они были в одной компании. Хауи, как и Джек, считал себя начинающим писателем, но в отличие от Джека так ничего и не сумел опубликовать. Когда Джек продал свой первый рассказ, Хауи самозабвенно льстил ему, восхищался его успехом, и Джек, польщенный, с удовольствием отвечал на всевозможные вопросы насчет издателей, литературных агентов и писательских приемов. Хауи присосался к нему как пиявка. Он узнал о компании Джека, скорее даже не Джека, а Фреи, о том, что они собираются в «Амбросио», и стал бывать там едва ли не чаще Джека и Фреи, с маниакальным упорством подсовывая им отказные рецензии и рассуждая о смерти литературы. Он выглядел таким несчастным, что им ничего не оставалось, как платить за его еду и выпивку. Постепенно он стал вызывать у них смешанный с отвращением страх самим фактом своего присутствия, был как бы немым укором их жизнелюбию — похожий на побитую собаку, с заискивающим взглядом и потными ладонями. Джек избегал его и постепенно, терзаясь чувством вины, перестал с ним общаться. И вот он здесь — официант или кто-то при клубе в Сохо. Пробрался в самое логово славы и успеха, при этом не приблизившись ни на дюйм ближе к славе или успеху. Ну что же, Богу — Богово, кесарю — кесарево.