— Очень заманчиво, — подбодрила подругу Рени. — Я мечтаю поплавать по реке.
— Хорошо, мы поедем с тобой, папа. В котором часу?
— Пораньше, как вы считаете? Может быть, около десяти?
— Мы уже будем готовы, — заверила Рени.
— Пойду скажу об этом Джиму. Может, он захочет, чтобы мы принесли ему что-нибудь оттуда. — Дорри вышла из-за стола и поднялась наверх к Джиму.
Она громко постучала и, услышав его голос, вошла в комнату.
— Итак, малышка, что привело тебя в мое гнездышко?
— Тебе плохо? — Дорри присела на краешек кровати.
— Не просто плохо, а…
— Не говори так, не надо, — засмеялась она. — Как ты себя чувствуешь здесь, где никто не мешает?
— Жить буду, — сказал он без энтузиазма.
— Болит?
— Сказать по правде, ужасно. Я чертовски ослаб. Несколько часов, проведенных внизу, утомили меня окончательно.
— Теперь понимаю, почему доктор настаивал на хорошем отдыхе.
— Но я очень долго сидел внизу в этот раз. Узнать в моем-то возрасте, что я такой же смертный, как и все! Ну ладно, хватит обо мне. Что слышно?
— Мы с Рени собираемся завтра утром на «Элизабет Энн». Марш пригласил нас осмотреть пароход…
— Боишься идти? — усмехнулся он.
— Ты же знаешь. И тебя не будет рядом, чтобы защитить меня.
— Не волнуйся. Если б он все еще злился, то не пригласил бы тебя.
— Ты уверен?
— Конечно.
Дорри вздохнула с облегчением.
— Тогда хорошо. Принести тебе что-нибудь? Может, какие-то вещи из каюты?
— Ну разве что книги счетов. Они в ящике стола. Дотащишь?
— Непременно. Их легко найти?
Она вдруг заметила, что он страшно побледнел и скривился от боли.
— А лекарство? То, что оставил доктор Фримонт?
— Нет, — сказал он решительно. — Я вообще не хочу принимать его. Мне будет лучше утром…
— Если ты думаешь, что все пройдет… — молвила она неуверенно.
— Думаю. Спокойной ночи. — Он отвернулся, и Дорри вышла из комнаты.
Наступило ясное, но холодное утро. Все тепло оделись и тронулись в путь, к реке. Главная палуба произвела на них ужасающее впечатление. Джордж объяснил, что ремонтные работы велись в основном в главном салоне, сердце «Элизабет Энн». Они вошли в помещение с дальнего конца. Печальная картина предстала их глазам. Вся мебель и декоративные детали были убраны, вместе с портретом Элизабет. Они словно попали в пещеру, а кругом мелькали рабочие и что-то красили и отделывали, стараясь поскорее ликвидировать последствия пожара.
— Наверное, это было ужасно, — проронила Рени.
— К счастью, никто не пострадал. — Они услышали за спиной голос Маршалла. — Мы проработали здесь уже целых три дня, а что толку! Все идет очень медленно.