– Да здесь бревна в фут толщиной и двойная жестяная крыша на каркасе из тиковых досок. А фундамент мог бы выдержать хоть весь этот чертов Букингемский дворец. Посмотри на трубу, на столбы под верандой.
– Бог мой, да это не дом, а корабль с двумя каютами, – засмеялась Луанна.
Я сидела в машине, открыв дверцу. Эван возился с моими костылями.
– Здесь славно, – заметила Луанна. – Нетронутое, спокойное место. Мне нравится озеро.
Эван помог мне подхватить костыли.
– Ну вот, сестричка, ты тут. Зачем все это?
– Увидишь. Давай сначала войдем. Может, там внутри все в муравейниках или пол провалился. Я сначала сама посмотрю.
Я с трудом пробиралась через заросли вереска. Эван и Луанна раздвигали их передо мной.
– Чисто, как у клопа в ковре, – сказала Луанна, окидывая взглядом сто лет не убираемые комнаты. Она постучала по стене, затем топнула ногой об пол. – Крепко.
– Кого тут только нет. Жуть! – сообщил Эван, наступая на паутину. Он проехался фонариком по старым осиным гнездам и ореховой скорлупе, оставленной белками. Летний ветер подвывал в печной трубе.
– Пошли туда, – кивнула я на дверь. Эван посветил мне, и я проковыляла во вторую комнату. Луч фонаря выхватил из тьмы какие-то лохмотья, все еще висевшие на гвоздях.
– Ты приехала посмотреть на этот платяной шкаф? – ухмыльнулся Эван, сбросив тряпье на пол. Столбом поднялась пыль.
Он посветил фонарем в небольшой закуток.
– Ты только посмотри! Да этим до сих пор пользуются, сестренка.
Я тяжело прислонилась к холодной бревенчатой стене.
– Ну-ка, – Эван передал мне фонарь, и я подняла его к настилу над головой.
– Вот что мне было нужно, – сказала я.
Эван протиснулся поближе.
– Бог мой, сестренка, – пробормотал он.
Там, куда многие годы никто не заглядывал, сохранилась доска с короткой надписью “Роан и Клер”.
– Рони вырезал это, – пояснила я, – я обнаружила это после того, как он исчез.
Я взяла доску с собой. Теперь она лежала у меня в ящике комода.
Никто не сказал ни слова.
* * *
– Ты теперь будешь жить здесь? – спросила Аманда во время очередного воскресного сборища. – Да? – она настойчиво добивалась ответа. – Всегда?
– Не знаю. Пока живу.
Аманда погладила завиток розового цветка на керамической вазе, стоявшей между нашими креслами.
– Знаешь, бабушка занята своей керамикой, дедушка постоянно в разъездах, тетя Луанна, тетя Симона и тетя Джинджер работают. У них еще и дети. А ты сейчас не работаешь, и детей у тебя нет. Можно, я будут приходить играть с тобой?
– Конечно, с удовольствием. А когда я совсем состарюсь, я буду жить с тобой и твоими детьми. Буду притворяться, что я еще одна бабушка. – Я стряхнула крошки от пирога со своих джинсов. Пальцы почувствовали сквозь довольно плотную материю рубец шрама. – А когда я умру, тебе останутся мои деньги.