Но когда власти города решили снести старый мост, семья Делани выкупила его вместе с пятью акрами земли по обеим сторонам и решила сделать мост центром парка.
В один из воскресных дней мая десятки Делани пустились туда с инструментами и материалами. Событие быстро превратилось в трехдневный праздник с пикниками, выступлением музыкантов, утренней церковной службой на месте строительства, визгом и криками выпущенных на свободу детей, которые как сумасшедшие носились во всех направлениях с утра до вечера.
Роан расценил это как часть своей работы на папу и, как всегда, был обособлен. Я же носилась от своей родни к нему, таская ему еду и развлекая таким образом ухмыляющихся мужчин. Когда я, наконец, поняла, что он чувствует себя неловко, то стала держаться в стороне.
Джош приехал из колледжа домой на выходные, он любил принимать участие в семейных акциях.
Я помню, как Роан и Джош сидели верхом на старом навесе моста, отдирая щепу, как будто обдирали чешую огромной рыбы. Помню, как сверкали рыжие волосы Джоша на осеннем солнце. Роан, худой, темноволосый, – полная противоположность грубоватой возмужалости моего старшего брата. Мне хотелось быть там, рядом с ними, но если бы я попыталась это сделать, то любая из матрон Делани, и в первую очередь мама, тут же стащила бы меня за волосы.
Когда к лужайке, где стояли столы для пикника, подошла Сэлли Макклендон, раздался всеобщий шепот возмущения и недовольства. Она тащила за собой, как на буксире, Мэттью. Ему было около трех лет. Спокойный светловолосый малыш. Блондинистые волосы сзади спадают крупными волнами на плечи. Она стояла там в обтягивающих джинсах и открытой футболке и, крепко держа Мэттью за руку, приковывала к себе все взгляды.
– Ну вот, наша личная шлюха и ее щенок, – проворчала тетя Ирэн. – Теперь-то будет настоящий праздник.
Бабушка Элизабет, по-королевски восседавшая в шезлонге, зацепила маму рукояткой своей трости.
– Убери отсюда это создание, – приказала она. – Нечего ей тут сиять своим непотребством.
– Делани! – тут же заявила прабабушка Алиса, сидя рядом. – Кровь всегда скажется. Почему нужно прогнать ее, Элизабет? Этот малыш может вырасти очень похожим на твоего Пита. Пойди и поцелуй его.
Бабушка Элизабет прикрыла глаза рукой и застонала.
– Или этот ребенок и его ужасная мамаша уйдут отсюда, или ухожу я.
– Грех не предложить ребенку поесть, – вмешалась я и подумала, что мама меня сейчас задушит.
– Только шевельнись, и я привяжу тебя к столу, – сказала мама. – Я сама обо всем позабочусь.
Она ушла, ее сестры и тетя Ирэн, ворча и выражая неодобрение, остались на месте. Дядя Пит повернулся, увидел Сэлли и Мэттью и выругался так громко, что все услышали. Бросил пилу и сошел вниз по склону на берег реки, доставая по дороге из своего заднего кармана серебряную флягу.