Дул легкий теплый ветерок. Он едва шевелил ее волосы. Девушка опять подняла щетку, слезы снова потекли по ее щекам. Она попыталась сменить руку, расчесывать левой, но левая оказалась еще слабее правой. После трех попыток она в отчаянии сдалась.
— Дайте мне щетку, малышка, — мягко произнес сэр Николас позади нее, — а то они никогда не высохнут.
Элис удивленно подняла на него глаза. Он сменил свои доспехи на рыже-коричневые лосины и кожаные сапоги, но остался в кожаном панцире, и хотя снял меч и перевязь, на поясе его висел кинжал. Не говоря ни слова, она передала ему щетку. В его движениях не замечалось ловкости Джонет, но зато он был сильнее и легко водил щеткой по длинным волосам Элис. На предложение заменить его слугой Николас ответил коротким и резким отказом.
Когда подали ужин, волосы еще не совсем высохли, но вечер стоял теплый, и Элис не боялась простудиться. Перед сном она заплела волосы в косы, как всегда делала Джонет, правда, не так аккуратно. Оставшись одна в палатке, она прислушивалась к звукам лагеря, молилась за Джонет и изо всех сил старалась придумать способ убедить сэра Николаса остаться в Вулвестоне, пока Джонет не поправится или, не дай Бог, не умрет. Но пришло утро, а Элис так ничего и не придумала.
Лагерь проснулся раньше обычного, поскольку сэр Николас хотел выехать на заре. Рассвет наступил очень рано. Спустился туман, но Мерион не собирался задерживаться.
Он прислал своего оруженосца и Йена разбудить Элис и таким образом ушел от разговора.
— Как себя чувствует мистрис Хокинс? — спросила Элис, садясь в постели и прикрываясь одеялом.
— Она все еще жива, госпожа, — ответил Том.
— Я хочу видеть ее, и немедленно.
Йен возразил:
— Нет, миледи, господин сказал, что вы должны быть готовы вместе с остальными, иначе он придет сам одевать вас.
Она не сомневалась, что он так и сделает, но мысль оставить здесь Джонет одну не давала покоя.
— Я не знаю, как смогу справиться без нее, — произнесла она, сдерживая слезы.
Том, запинаясь, пробормотал:
— Господин знает, что вы не привыкли сами себя обслуживать, миледи, и он сказал, что мы с Йеном должны помогать вам, насколько вы позволите, хоть вы и не привыкли к слугам-мужчинам.
Она печально улыбнулась.
— Я выросла в королевском доме, Том, ну или почти королевском. Я воспитывалась в Миддлхэме, в доме нашего покойного короля, когда он был еще герцогом Глостерским и правителем севера. Там все по-другому. Но может быть, ваш господин найдет в деревне какую-нибудь женщину, которая могла бы сопровождать меня в Лондон?
Он покачал головой: