— Пока нет.
В очередной раз зазвонил телефон.
— Это уж точно вам, — Мила передала Денисову трубку.
Звонил Бахметьев:
— Я сейчас разговаривал с матерью Камала Досымбетова. Она в Таласе. Кандидат педагогических наук, муж — доцент. Сын обычно звонит раз в семь — десять дней. У них никаких проблем. Последний раз звонил из Москвы дней пять назад. Чувствую, сейчас она начинает собственный розыск по междугородным телефонам…
— А Хольст?
— Его нет в Москве, как, видимо, и академика Столповских.
— Жаль.
— Я думаю! Но сейчас не об этом. Позвонил Эргашев из съемочной группы. Знаешь такого?
— Да. Бритоголовый.
— У них в поезде человек с «Мосфильма». Привез «дипломат» с вещами Жанзакова. Тот ему оставил.
— Давно?
— В прошлом месяце. Тебе интересно поговорить с ним?
— Пусть придержат. Я еду.
— А транспорт?
Денисов оглянулся. Мужиковатый Гамаэин о чем-то негромко разговаривал с хозяйкой в дальнем углу, оказалось, он мог говорить и негромко. Жена драматурга слушала, не перебивая. Жанзакова начала собираться, ушла в комнату.
— Не надо. Нас довезут.
В машине Денисов задремал.
Гамазин и женщины говорили о мудреных предметах. Иногда до него доносились отдельные слова и фразы: «психогигиена», «инфракрасный тепловой поток…», «биоэнергетика актера»…
«Интересная манера общения, — подумал он сквозь сон. — Каждый участник по очереди показывает заранее подготовленный моноспектакль. Единственное неудобство: всякий раз необходимо либо готовить новый репертуар, либо менять зрителей…»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Чистый розыск
Поезд съемочной группы стоял на обычном месте — короткий, точно обрубленный. По соседним путям до самых пакгаузов тянулись отцепки вагонов, поданные под выгрузку.
Денисова ждали. На платформе с «лихтвагеном» томился бритоголовый.
— Он там, в купе, — Эргашев успел основательно продрогнуть. В одной руке у него была сигарета, другой придерживал полы чапана. — Парень этот больше молчит, но, по-моему, он все знает.
Они вошли в вагон. Свет в коридоре едва горел. Наступая на тянувшиеся по проходу провода, прошли по составу.
— Сюда!
Купе Жанзакова было открыто. Еще из коридора Денисов увидел похожую на Лайзу Миннели актрису, соседку Жанзакова по вагону, проводницу, ассистента режиссера и еще одного человека, которого Денисов видел впервые. Рядом, у окна, стоял неновый, потрепаный кейс.
— Это Сабира. — Бритоголовый протиснулся за Денисовым, актриса и ассистент по реквизиту сразу поднялись.
— Не будем мешать…
Вслед за ними, болезненно ступая, потянулась проводница.
Человек, доставивший кейс, — невидный, с корявой бородкой, молча рассматривал эстамп на стене; держался он ненавязчиво — ждал, пока к нему обратятся.