Лаву пожал плечами.
— Он — дервиш. Что-то вроде мусульманского святого. Может, это даже последний дервиш в нашей стране. А кроме того, исповедует суфизм, крайнее философское течение. Отвергает вещизм, меркантильность. Ему ничего не надо.
— Как он живет?
— Вся его одежда на нем — халат, бусы, значки. Брюки и халат он сшил сам. Шлем — из чистого хлопка — связала мать.
— А вещи? Деньги?
— Дервишам запрещается владеть собственностью. Имущество йога, например, кастовый шнур и чаша для сбора пожертвований. У Эркабая — бусы, посох. Сломанные часы — и те нам подарил. Так и живет. Подаянием. Собирает милостыню на кладбище. Лишнее раздает.
— Были там?
— У него дома? Приходилось.
— И на кладбище, — Денисов начал понимать.
— Да. Султан Уаис Баба. Мусульмане считают его святым местом.
— И милостыню просить — Подумав, Лаву кивнул:
— Важно преодолеть сложившиеся представления. О том, что стыдно, что неприлично, что можно, что нельзя.
— А Жанзаков? Ему тоже приходилось собирать подаяния?
На этот раз пауза оказалась дольше.
— Он сам вам ответит. Каждый должен говорить такое только за самого себя, — он взглянул на Денисова. — Согласны?
Денисов понял: «Просил. Конечно же…»
Еще вопрос. Вам приходилось писать: «В моей смерти прошу никого не винить…» Может, чтобы испугать себя? Здесь, в купе, была такая записка.
— Тут другое. — Лаву на секунду коснулся взглядом колокольца на столе, отвел глаза. — Методика овладения биоэнергией только создается, результаты экспериментов непредсказуемы. Понимаете? Было бы справедливым, чтобы в случае моей гибели за меня никто не отвечал…
«Вот и разгадка, — Денисов кивнул. — Сухарев мог не беспокоиться. Не режиссерская придирчивость была причиной записки. И речь не шла о самоубийстве…»
Рисунок поиска, однако, по-прежнему не претерпевал изменений.
«Через приятелей Сабира Жанзакова — к самому актеру… Нет выбора!»
Денисов достал фотоснимок, привезенный им из Ухты.
— Здесь нет ваших знакомых?
Лаву внимательно вгляделся. Атлет, удерживавший ногу на плече партнера, не вызвал у него интереса.
— Сабир… — Он ткнул в тренера. — Да еще — упражнение. «Цапля ловит рыбу…».
— Имя Андрей что-нибудь говорит? — Денисова интересовал хозяин квартиры, в которой Досымбетов в свое время пытался облегчить страдания мужу Виргинии Витаускене.
Он напряг память:
— Камал помогал Йонасу совершенно бескорыстно, взмок от пота… Там три комнаты… Мужу было плохо. Камал говорил с ним. Сказал, что сам много болел, лечился у старцев, у буддистских монахов. Много лет переносил унижение, тяготы. Убирал за ними грязь… В квартире были еще люди. Студенты. Может, аспиранты…