И все же не Мэгги сейчас занимала его мысли.
– Раньше все было по-другому, – упавшим голосом сказал он. – Было время, когда мы были счастливы. По-настоящему счастливы. У нас был Джонни. И мы праздновали Рождество. Бет всегда настаивала на этом. И все дни рождения. Однажды, мы всего только два месяца были женаты, она испекла такой торт...
– Ты влюблен в нее... Джеймс опешил:
– Что?!
– Ты любишь ее, Джим.
– Мэгги, я люблю тебя.
– Беда в том, – вздохнула Мэгги, – что она-то тебя не любит. Она ведь молода, Джим, почти на десять лет моложе тебя, и хотя красавицей ее не назовешь, но нужно быть слепым, чтобы не заметить, что в ней есть определенный шарм. Господи, да на свете полно мужчин, которые шкуру с себя сдерут ради женщины с такими глазами, как у твоей Бет! Не говоря уж о ее фигурке! Хотя надо признать, ее и не разглядишь под этими кошмарными тряпками!
– Перестань! – угрожающе прохрипел Джеймс.
– Она не любит тебя, Джим, – упрямо продолжала Мэгги, – и тебе придется с этим смириться. Она устала гнуть на тебя спину, разве ты не слышал? Хочешь, чтобы она осталась, – плати ей! Она молода и жаждет наслаждаться жизнью, а не довольствоваться теми крохами, что даешь ей ты.
– Прекрати, я сказал! – зарычал он, и кулаки его сжались. Но Мэгги все не унималась:
– Она не любит тебя! Ты ей не нужен! Ей нужна свобода, Джим. Неужели после всех этих лет рабства ты не можешь дать ей хотя бы этого?!
– Будь ты проклята, Мэгги! Все совсем не так! Она моя жена! Жена!
Она с презрением расхохоталась.
– Вернее, поденщица, ты это хочешь сказать? Вы заключили сделку, так? А теперь она хочет разорвать ее и получить свободу!
Он уже открыл было рот, чтобы возразить, но тут его остановил голос Элизабет:
– Ради всего святого! Что тут происходит?!
Джеймс поднял голову и увидел жену с двумя саквояжами в руках. У него на миг перехватило дух.
Бросив на обоих негодующий взгляд, Элизабет спустилась по лестнице.
– Вы вопите на весь дом, точно невоспитанные дети, – холодно сказала она. – Хорошо еще, что поблизости никто не живет!
Джеймс остановил ее на нижней ступеньке.
– Ты никуда не едешь, Бет.
Устало опустив саквояжи, Элизабет выпрямилась во весь рост.
– Ты был очень добр ко мне эти годы, Джеймс, и я всегда буду тебе благодарна. Если я могу чем-то отплатить тебе...
– Бет, умоляю! – Он сжал ее руки. – Ты же сама знаешь, что десятикратно воздала мне сторицей!
– ...тогда отпусти меня! – шепотом закончила она. Они смотрели друг другу в глаза. Во взгляде Джеймса мелькнула боль, но Элизабет знала, что это ненадолго. Мисс Вудсен наверняка развеет его тоску. Пусть бы он только дал ей уйти, а там... Пройдет немного времени, и он снова будет счастлив, а этого Элизабет жаждала больше всего на свете.