Аксенова с печальным видом покачала головой:
— Подробности мне неизвестны. Сама она ничего об этом не рассказывала, ну а я не решилась бередить ее душевные раны... Аня ведь не сразу открылась мне. Знаете, у нас здесь почти у каждого в жизни что-то случилось, какие-то личные трагедии и переживания, что-то такое, что заставляет людей заново переосмыслить свое прошлое, изменить свое отношение к жизни... Если бы у человека все складывалось благополучно, вряд ли он решился бы сорваться с насиженного места, покинуть, к примеру, благополучную Москву и оказаться здесь, чтобы тратить свои силы, время, зачастую собственные средства, рисковать жизнью — и все ради каких-то совершенно незнакомых тебе людей...
— Дольникова примерно год назад перенесла тяжелую психическую травму, — сделав над собой усилие, сказал Бушмин. — Как вы полагаете, она способна адекватно оценивать действительность? Вы не заметили у нее каких-то... отклонений?
Женщина опять покачала головой.
— Во-первых, я не психиатр, а врач-терапевт. Ну а во-вторых, не всегда мотивы собственных поступков ясны даже тому человеку, который их совершает. Не только женщины, но даже более рациональные мужчины порой решают свои проблемы не серым веществом, а сообразуясь вот с этим...
Она приложила руку к груди.
— Так вот... Конечно, утверждать, что Аня в полном порядке, я не могу, потому что такие трагедии, как случилась с ней, даром никому не проходят. Она очень цельная и достаточно сильная личность, поэтому ей как-то удавалось держать себя в руках и не показывать своего горя на людях... Я заметила почти сразу, что наша новая девочка, извините, что так назвала ее, но она еще очень молода... Так вот, я обратила внимание, что Аня очень и очень переживает по какому-то поводу. Однажды у нее ночью был нервный срыв. Она все плакала, плакала, да так горько-прегорько... Вот тогда она и призналась, что сравнительно недавно погиб ее муж и что она потеряла ребенка на восьмом месяце беременности...
Бушмин с трудом проглотил подступивший к горлу ком. Только сейчас он начал в полной мере осознавать, насколько сильно задевает трагическая история, случившаяся с Дольниковой, его самого, как неумолимо и точно проецируется судьба ранее незнакомого ему человека на те далеко не простые жизненные обстоятельства, в которых существует не только он сам, Андрей Бушмин, но и один очень близкий ему человек.
И даже не один, а два, потому что под материнским сердцем бьется уже сердечко маленького существа — это ведь тоже его родная плоть...
— Даже не знаю, как точно сформулировать следующий вопрос, — продолжил он после довольно продолжительной паузы. — Вы говорили, что Дольникова хотела взять в одном из сиротских приютов ребенка — с тем чтобы усыновить его и в дальнейшем воспитывать как собственного... Я правильно вас понял?