Узкая поляна меж заросших дремучим лесом горных склонов едва вместила растянувшуюся на сотни ярдов колонну. Ричард, преодолевая смертельную усталость, объехал весь привал. Им руководило странное, неожиданно возникшее желание посмотреть, что делает уэльская пленница.
Охрана так и оставила ее привязанной к седлу. При его приближении Элен приоткрыла глаза. В ее взгляде не было мольбы, даже просьбы разрешить ей справить естественную нужду в стороне от нескромных глаз. Гордость — проклятая уэльская гордость, — он уже два года ломал ее, а она выпрямлялась, как упругая лоза.
— Развяжите ее и опустите наземь, — распорядился Ричард. — И дайте ей вина… или воды, что она захочет. И не пяльтесь на нее, если она на минуту отойдет в кусты…
Мужчины захохотали, но тотчас оборвали смех по мановению его руки.
Достаточно комичной была их настороженность, когда они с обнаженными мечами препроводили ее в укромное место у дороги.
Тем временем Ричард глотнул из чаши, протянутой ему юным оруженосцем. Он никак не мог вспомнить имени этого юнца. Кажется, сэр Уильям взял с собой в опасный поход своего родственника — двенадцатилетнего мальчугана.
— Ты Адам? Так тебя зовут?
Мальчишка кивнул, польщенный вниманием милорда. Ричард вернул ему чашу.
— Спасибо тебе за услугу. Вижу, ты быстр на ноги и поспешил угодить мне. Теперь так же поторопись и призови ко мне Симона.
Симон был постарше — лет пятнадцати — и ревностно относился к своей должности главного оруженосца Ричарда.
Ожидая его появления, Ричард растянулся во весь рост на сухом пятачке земли меж камней, положив рядом с собой на случай внезапной тревоги обнаженный меч. Из сумки, привешенной к поясу, он достал горсть проросших ячменных зерен и принялся жевать их. Это был походный завтрак воина — пища самая здоровая и не обременяющая желудок, хотя и не любимая всеми. Две горсти зерен, и ему этого хватит, чтобы утихомирить протесты своего желудка до прибытия в цитадель Бофорта.
— Вы посылали за мной, милорд?
— Да, Симон. А знаешь почему?
— Нет, милорд.
— Мне показалось, что ты на меня обижен.
Темные волосы, растрепанные из-за спешки и упавшие на лицо юноши, не могли скрыть от взгляда наблюдательного командира его внезапную бледность.
— Какая черная птица пролетела меж нами? — настаивал Ричард. — Если тебе важно знать — и об этом ты можешь рассказать и своим друзьям, — то я, твой господин, сожалею, что вел себя по-дурацки.
— Когда, мой господин? — осмелился переспросить Симон.
— Когда мы занялись с тобой глупой охотой в лесу.
У юноши перехватило дыхание.
— Нет… нет… милорд. Я был глуп… неосторожен… Я растерялся… Я испугался смерти…