– Моя жена, – ответил магистр без обиды; он понимал, что за резкостью Риарио не было злого умысла. – Наш мальчик пока здоров, слава Богу.
– Ах, оспа очень опасна для детей. Ладно, тогда ведите меня к жене. – Риарио зевнул так, что челюсть затрещала. – А то мне еще предстоит сделать несколько визитов.
Тут Аргирос заметил темные круги под глазами доктора. Тот, очевидно, работал на износ.
Магистр вел врача в спальню, по пути рассказывая:
– Я думаю, что Елене сегодня лучше, чем в последние два дня.
В самом деле, его жена пришла в чувство и даже выдавила улыбку, когда Аргирос и доктор вошли к ней.
Риарио у постели больной делал такой вид, как будто она не нуждалась в докторе. Он потрогал лоб Елены и пробормотал:
– О, очень хорошо.
Потом пощупал ее пульс и, вглядевшись в лицо пациентки, повторил:
– Очень хорошо.
Елена опять улыбнулась, потом взмахнула рукой почесала щеку. Казалось, врач этого не заметил.
– Скоро вы будете на ногах, – заявил он. – А сейчас я взгляну на вашего мальчика, дабы убедиться, что он тоже в порядке. Он похож на вас или на отца?
Елена засмеялась.
Риарио фыркнул.
– Вы пойдете со мной, сударь, дайте вашей жене отдохнуть.
Оказавшись в прихожей, откуда не доносились звуки в спальню, врач наконец позволил себе тяжело вздохнуть.
Магистр схватил его за руку.
– Ей ведь лучше, не правда ли? – вопросил он, в последний момент понизив голос.
– Часто так кажется, – ответил Риарио, – как раз перед высыпанием язв. Вы заметили сыпь, которую она трогала на лице? С этого и начинается.
Аргирус слушал врача как будто откуда-то издалека. Неужели прекрасное, живое лицо Елены покроется такими же шрамами, как у доктора? Нет, он не будет из-за этого меньше любить ее. Не будет – ведь он любил ее не только за внешние достоинства. Но он боялся, что, обезображенная, она сама возненавидит себя и ее печаль будет всегда омрачать их жизнь.
Риарио, должно быть, читал его мысли.
– Не переживайте из-за ее внешности, – прямо заметил он. – Беспокойтесь о том, чтобы она выжила. Сыпь появляется во время кризиса болезни. Если язвы начнут покрываться струпьями и заживать, она будет жить. А иначе…
– И вы ничего не сможете еделать?
Магистр понимал, что умомяет врача, но сейчас он был готов на все.
– Если бы я мог, разве я не сделал бы этого для себя самого? – сказал Риарио с резким смехом. – Я ненавижу оспу, и меня приводит в бешенство, что я против нее беспомощен. Если, как говорят, оспа – проклятие Божие, то я готов проклясть Бога за это.
Аргирос перекрестился в ответ на такое богохульство, но врач добавил еще и неприличный жест из двух пальцев, какой часто используют итальянцы.