Я рос одиноким ребенком, но и в моей жизни было светлое пятно — родители Элли, мои дядя и тетя Бранс-Хилл. Я проводил у них школьные каникулы, когда мать лежала с очередным нервным приступом.
— Элли никогда об этом не упоминала, — вставил Джек.
— Скорее всего она этого не помнит. Элли была совсем малышкой, когда я к ним приезжал. — Прежде чем продолжить, Кардвейл отхлебнул бренди. — Был еще один дом, где я мог провести каникулы, — у тети Жанны Доде и ее дочери Луизы.
Кардвейл позволил себе улыбнуться.
— Разумеется, это деликатное название ситуации. Жанна была любовницей моего отца, Луиза — их дочь.
Джек был слишком потрясен, чтобы что-нибудь на это ответить, и потянулся за несуществующим бокалом бренди.
— Любовница, — сказал Кардвейл, — какое отвратительное слово. Тетя Жанна была мне как мать. Это ее дом. Пустошь была излюбленным местом игр для меня и Луизы. Она считалась моей младшей кузиной, думаю, года на три моложе меня, а я — ее защитником.
— Она была вашей сводной сестрой, — сказал Джек.
— До смерти отца я об этом не знал. Я унаследовал титул в четырнадцать лет. Тогда моя мать узнала о Луизе, Жанне и домике в Хампстеде. Я никогда не рассказывал ей о своих визитах сюда, опасаясь, что она их запретит. Так она меня наказывала в детстве. Она лишила бы меня всего, что я любил.
Кардвейл горько усмехнулся, и сердце Джека наполнилось жалостью. Он знал, что последует дальше.
— Конечно, когда мать обо всем узнала, то поступила отвратительно. Она хотела вышвырнуть Жанну и Луизу на улицу. Я не знал, что делать. Деньгами распоряжался мой опекун, а Он рассуждал так же, как мать. Мой отец не оставил распоряжений относительно Луизы и Жанны. Он умер внезапно и был еще молод. Я уверен, что если бы он знал о своей близкой смерти, то позаботился бы о них.
Обычная история. Люди считают, что будут жить вечно, и даже не думают обеспечить будущее тем, кто от них зависит. А потом становится уже слишком поздно. Джек не выносил таких глупцов.
После долгого молчания он спросил:
— Какое отношение к этому имеет мать Элли? Кардвейл заморгал и посмотрел на Джека, словно забыл о его присутствии.
— Я был в отчаянии, — сказал он. — Мать и опекун слышать ничего не хотели и пальцем бы не пошевелили, чтобы помочь Жанне и Луизе. Поэтому я обратился к единственным людям, которые — я это знал — мне не откажут.
— К родителям Элли.
— К моим дяде и тете Бранс-Хилл. И конечно, они были само великодушие. Они приняли в свой дом Жанну и Луизу.
— Это меня не удивляет, — сказал Джек, вспоминая, что он никогда не знал, кто окажется рядом с ним за обеденным столом викария.