– Три машины! – В голосе девочки слышалось удовлетворение. – Кажется, мне у вас понравится.
В отеле, ничуть не смутившись, Джоди прошествовала через вестибюль к лифту, словно делала это всю жизнь.
– Я еду жить в Англию, – объявила она всем, кто находился в лифте. – В большом доме, с тремя машинами!
Апартаменты тоже вызвали у нее одобрительные возгласы. Словно ураган, пронеслась Джоди по всем комнатам, ничего не упуская на своем пути.
– Почему твои вещи в одной спальне, а вещи тети в другой? – огорошила она Кайла вопросом, когда вернулась в гостиную. – Вы поссорились? – Пo ее лицу скользнула тень беспокойства. – Из-за меня?
– Никто не ссорился, – поспешила заверить ее Шэннон. – Мы очень устали после перелета и не хотели мешать друг другу, вот и все.
Объяснение звучало правдоподобно, и Джоди безапелляционно заявила:
– В таком случае теперь вам понадобится спальня с большой кроватью. Я перенесу твои вещи, – прибавила она, обращаясь к Кайлу, и убежала, прежде чем они успели произнести хоть слово.
Шэннон последовала за девочкой, но Кайл остановил ее:
– Пускай переносит, или нам придется сказать ей правду.
Губы Шэннон предательски дрогнули, выдавая охватившую ее панику.
– Мы не будем спать в одной постели!
– Как же нам поступить? Только продолжать игру, ведь нельзя травмировать ей душу правдой о наших отношениях, – произнес он, понижая голос. – Или ты хочешь признаться, что лгала ей сегодня?
Шэннон кусала губы.
– Конечно, нет. И я не лгала. Она замечательный ребенок!
– Да, замечательный. Но также эмоционально искалеченный ребенок. Больше всего ей нужно ощущение надежности. И ей будет тяжело узнать прямо сейчас, что мы не такие, какими кажемся.
– Когда-нибудь ей все равно придется узнать, – проговорила Шэннон и увидела в его глазах огонь страсти.
– Ты обещала мне три месяца.
– Ровно столько, сколько потребует удочерение. Я не предполагала, что мне придется притворяться.
– В том, как ты разбудила меня сегодня днем, я не заметил никакого притворства, – мягко возразил ей Кайл. – С моей стороны тоже нет притворства. – Он потянулся к ней и привлек к себе, не обращая внимания на ее вялое сопротивление. – Давай не будем думать о последствиях, а просто отдадимся влечению? Ты ведь хочешь меня, не отрицай...
Глядя в его серые глаза, чувствуя, как колотится сердце у нее в груди, дрожа всем телом, Шэннон ощущала всепоглощающее желание сказать себе: «Будь что будет. Он прав. И почему бы нам действительно не отдаться влечению? Три месяца – долгий период».
Но не бесконечный, возражал другой голос. А что потом? И как быть с Крейгом? Если он дома, то уже прочитал ее письмо. В нем она объясняла возвращение к Кайлу простым желанием устроить судьбу ребенка. Неужели она не может отвечать за свои слова?