Почувствовав, что у Алекс изменилось настроение, Кэл поднял голову и, прочитав в ее глазах откровенное вожделение, поневоле начал загораться сам. Встав на ноги, он поднял девушку вместе с собой, запустил обе руки в ее волосы и запрокинул ей голову. Она сама раскрыла губы навстречу его долгому, изучающему поцелую.
Алекс утратила чувство реальности, поскольку единственной реальностью теперь оставалось одно — все более растущее желание.
Она легко поддалась, когда он поднял ее и перенес на ближайшую софу. Без малейшего протеста позволила снять с себя рубашку и бюстгальтер. По сравнению с его загорелыми дочерна руками ее кожа белела как алебастр. Какие у него все-таки удивительные руки — сильные и нежные!
Неуверенными, слегка дрожащими пальцами она распахнула его рубашку и прижалась губами к влажной и гладкой коже, от которой исходил аромат зрелого мужчины.
— Тебе бы лучше сейчас не играть в такие игры, — глухо пробормотал он.
— А я и не играю. — Она приподняла голову и посмотрела ему в глаза откровенно призывным взором: — Я хочу тебя, Кэл!
— Кажется, я тоже, — медленно улыбнулся он, после чего поднял с пола ее рубашку. — Лучше надень это, пока нас никто не увидел.
— А куда мы пойдем? — спокойно спросила она и тут же заметила взметнувшуюся вверх бровь.
— А ты как думаешь?
Находясь на гребне волны, которой невозможно противиться, Алекс была согласна на все прямо здесь и сейчас.
— Я уже вышел из того возраста, когда этим занимаются на софе или заднем сиденье автомобиля, — спокойно сказал он, наблюдая за тем, как меняется выражение ее лица.
Не глядя на него, Алекс быстро надела рубашку и застегнула ее на все пуговицы. Желание уже испарилось.
— Я передумала, — спокойно сказала она. — Вы сами знаете, что это привилегия женщины.
Возникла пауза. Когда он вновь заговорил, то в его голосе появились угрожающие нотки:
— А с чего это вы взяли, что я соглашусь признать за вами эту привилегию?
Стараясь держать себя в руках, Алекс посмотрела ему прямо в глаза:
— А что вам еще остается? Неужели вы унизитесь до изнасилования?
— А если и так, то вы позовете на помощь?
— Нет, я этого не сделаю! — гневно воскликнула она. — Но только учтите: не все женщины моей профессии шлюхи!
— В следующий раз, небось, заявите, что вы еще девственница, — без малейшей улыбки заметил Кэл.
— Думайте, что хотите! — вспыхнула Алекс. — А я иду спать.
Она вскочила на ноги, а он не сделал ни малейшей попытки остановить ее. На его лице отсутствовало всякое выражение, и заговорил он лишь тогда, когда она решительно направилась к лестнице: