– Что тут скажешь? Вы правы.
– Тогда расплатись за постой, подгоняй машину. Мы уезжаем, больше нам здесь делать нечего. Черниховка – это километров сорок с хвостиком. А то и больше.
Сунув в карман сотовый телефон, Боков спустился вниз, дошагал до автостоянки. Усевшись за руль, набрал номер Казакевича, подробно доложил обо всем, что случилось сегодняшним днем.
– Короче, два незнакомых друг с другом человека говорят, что Тимонин в этой самой деревне, – закончил рассказ Боков. – Нет причин не верить этим людям. Но мент велит немедленно туда выезжать. Я уже расплатился за гостиницу, сейчас сижу за рулем. Что делать?
– Задержи Девяткина, сколько сможешь, – ответил Казакевич. – Хоть на пару часов. Мои ребята должны приехать на место раньше вас. А вообще ты молодец.
– Как мне его задержать? Я не знаю, как это сделать.
– Как хочешь. В крайнем случае убей его.
– Я не умею убивать людей.
– Пора учиться, – Казакевич дал отбой.
Боков глянул на чесы. Без четверти четыре. Выехать желательно не раньше шести. Как выиграть время? Сломать машину? Девяткин рано или поздно найдет поломку, но его доверие к Бокову кончится навсегда. Симулировать болезнь? Какую? Боков запер машину, подошел к охраннику стоянки.
– Друг, где у вас тут аптека? Или киоск аптечный?
– Вон, через дорогу. И направо.
Боков побежал в указанном направлении. Через четверть часа он вошел в номер, завернул в ванную комнату. Налив полстакана воды, плеснул валокордина. Со стаканом в руке проследовал в комнату, споткнулся о сумку, оставленную у порога. Доковылял до кровати, сел. Тут из туалета вышел Девяткин.
– Что с тобой, Саша?
Боков помассировал ладонь грудь, влил стакан с лекарством себе в горло. По номеру поплыл густой запах камфары.
– Что-то сердце прихватило. На улице. Не успел до машины дойти. Хорошо, аптека рядом. Ой, черт. Вот всегда так. Не вовремя. Ой.
– Врачам показывался?
– У меня врожденный порок сердца. Ох, давит, не могу. Прилягу.
Боков спиной повалился на кровать. Тихо постанывая, не отпуская руку от груди, смежил веки, будто заснул.
* * * *
Пятидесяти восьмилетний дядя Коля Попов жил бобылем на окраине Черниховки, деревни в двенадцать дворов. Отсюда, из этой самой деревни, он выезжал редко, однако все же умудрился сделать две ходки на зону. В первый раз получил пятерочку за воровство колхозного имущества. Второй раз за Попов сел за хищение госсобственности, двух машин шифера.
Районный прокурор устроил дяде Коле командировку на шесть лет в республику Коми. Под Ижмой Попов научился сколачивать ящики под тару и шить из брезента рабочие рукавицы. Там же к дяде Коле, человеку крестьянского происхождения, прилепили кликуху – Мозоль. В тот год, когда Попов снял все казенное и поехал в родную деревню, умерла его жена. Не дождалась месяца до возвращения супруга.