– Рая! – Надя покосилась на Гюнтера, словно тот мог слышать их разговор, и нажала на кнопку отбоя. – Гюнтер, пора!
У дороги стояли белые «Жигули» с помятым крылом.
Они залезли на заднее сиденье.
– Познакомьтесь – Рая, моя подруга с детства... Гюнтер...
– Отшень приятно... Райя? О, так странно – ведь это значит... Эдем, да? Парадайз?
– Чего? – сказала Рая, сидя вполоборота и с подозрением разглядывая милицейскую ушанку Гюнтера.
– Рай, Гюнтер имеет в виду рай, – терпеливо пояснила Надя.
– А-а... Ну ладно, поехали, что ли?
Рая была в новой темно-синей дубленке, которую Надя видела в первый раз, в темно-синей песцовой шапке, из-под которой торчали ярко-малиновые пряди, извивавшиеся, точно змеи, а на шее – канареечно-желтый мохеровый платок. Косметики Рая тоже не пожалела.
«Вот чучело! – с досадой подумала Надя. – Не хватало еще, чтобы моему Клапке последние впечатления о его поездке испортили...» Она любила свою подругу и готова была простить той все ее чудачества, но Гюнтер Клапке вряд ли сможет оценить мадам Колесову по достоинству...
– Скажите, Гюнтер... – лихо крутя руль, спросила Рая. – Как вам Москва? Или скажете, что фуфло?..
У Раи были свои представления о светской беседе.
– Рая... – тихо застонала Надя. Поскольку она сидела непосредственно за водительским сиденьем, то попыталась коленом пихнуть кресло.
– Ой, Шелестова, не тряси меня! – огрызнулась Рая. – А то прямым путем в тот парадайз попадем!
– О нет, нет! – энергично затряс головой Гюнтер. – Совсем не есть фуфло... Этот город моей мечты. А какие люди... Вундербар!
– Чудесно, – тут же перевела Надя. – Раечка, все-таки не хотелось бы, чтобы ты отвлекалась от дороги...
– Шелестова, ты же знаешь – я ас из асов! – возмутилась Рая. – Гюнтер, а морозы у вас на родине такие же?
– Что вы, фройляйн, никакой сравнения!
– Гюнтер, Рая у нас не фройляйн, а фрау, – поправила Надя.
– Шелестова, не будь занудой... Гюнтер же сказал мне комплимент! Да, Гюнтер?
– Безусловн, безусловн! Вы, милая Райя... Райя... превосходн водиль машина! Я хочу поблагодарит вас, что вы согласиль на эту поездка.
Надя закрыла глаза и устроилась поудобнее. В конце концов, ничего уже не исправишь.
– Гюнтер, а тяжело быть писателем, признайтесь? Это я к тому, что вы все сами из головы придумываете? Я видела вашу книгу у Надьки – такой талмудище...
– Вас? – оживился Гюнтер. – То есть что вы имель в виду?..
– Ну, просто – гроссбух! Гроссбух – это по-немецки «большая книга», я знаю!
– О, да...
– Я, между прочим, бухгалтер – тоже какое-никакое отношение к книгам имею...