– Ничего хорошего, о звезда, – ответил, прерывая ее размышления, Хашим.
В душе своей Джейран уже вошла в дом цирюльника, уже увела оттуда под предлогом, который наверняка безупречно сочинит Хашим, горбатого юношу, уже нашла возможность расспросить его подробно, уже сдала с рук на руки Вави и Бакуру, чтобы они присмотрели за ним…
– Обрати внимание, о звезда, на соседний дом, – сказал Хашим как раз в тот миг, когда она мысленно приказывала мальчикам развязать тюки и дать Хусейну чистое белье. – Похоже, в нем сейчас никто не живет. Что, если мы расспросим соседей о его хозяине и снимем его на месяц? Он стоит выше, чем дом цирюльника, так что с его крыши мы сможем заглянуть во двор и кое-что узнаем и об аш-Шамардале, и о горбуне, и о цирюльнике с его темными делами. А если ты захочешь войти в сношения с горбуном, то и такая возможность найдется. Хотя я и не понимаю, для чего это тебе нужно.
– Все дело в гороскопе, о дядюшка, – туманно объяснила девушка, ибо этого вполне должно было хватить и хватило с избытком. – А что касается дома – то тут ты прав. Но давай обойдем весь квартал – может быть, по ту его сторону найдется другой пустующий дом, расположенный более удачно. Этот же никуда от нас не денется. Покарауль ворота цирюльничьего дома, а я пойду на поиски и скоро вернусь.
– На голове и на глазах, о доченька! – согласился старик.
Джейран, полная самых благих намерений относительно Хусейна, завернула за угол, потом за другой угол – и оказалась в совершенно пустынном переулке. Сперва она решила, что там действительно нет ни души, но вдруг заметила человека, который крался вдоль стены. Джейран никогда не видела, как подкрадываются айары, но если бы ей пришлось искать сравнение для этой походки, при которой нога мягко перекатывается с пятки на носок, колени присогнуты, спина округлена, а тело подается вперед, то она сказала бы, что это несомненно поступь айара.
Видимо, этот человек не привык к такого рода передвижению, поскольку когда он замер, прислушиваясь, то сразу же выпрямился, и оказалось, что он – немалого роста.
Что-то в развороте его плеч и во всей повадке показалось Джейран удивительно знакомым. А когда он, уловив неслышный для нее звук, повернул голову, то ей достаточно было увидеть очертания щеки и короткой бороды.
Это был человек, из-за чьей недоступной близости Джейран накликала на свою голову столько неприятностей! Это был хозяин хаммама!
Сердце девушки взмыло от волнения к облакам, а пятки перестали ощущать камни мостовой, так что она пошатнулась.
Мужчина, любовь к которому в течение шести лет опаляла и иссушала ее сердце, стоял сейчас, повернувшись к ней вполоборота, несколько подавшись всем телом вперед, высокий и тонкий, словно самхарское копье, прямое и смуглое. И он был одет не в дорогие пестрые одежды зажиточного купца, в каких Джейран привыкла видеть его, а в серо-коричневую фарджию, перехваченную широким кожаным поясом с металлическими бляшками, как надлежало бы воину. К поясу был подвешен ханджар в ножнах, а за спиной болтался на ремне круглый кожаный щит. Рука бывшего избранника души Джейран, сухая и смуглая, умевшая так восхитительно растирать спины и бедра, сжимала большую изогнутую джамбию, направленную острием вверх.