– Простор, привет и уют тебе, о госпожа! – отвечал старший. – Спрашивай – мы готовы ответить.
– Я ищу похищенного ребенка, годовалого мальчика, подобного луне в ночь полнолуния, последний вздох моего сердца и отдых моей души, и его увезла женщина моих лет, которая путешествует с многими другими женщинами, и при ней должен быть ее сын, безбородый юноша, но, возможно, он поехал другой дорогой. Ради Аллаха, не встречали ли вы по дороге каравана, похожего на тот, который мне нужен? – спросила Шакунта как можно более почтительно.
– Нет, такого каравана мы не встречали, – подумав, сказал купец.
И все же Шакунта была уверена, что Хайят-ан-Нуфус скрылась бегством именно по этому пути.
Будь она на месте пятнистой змеи, то постаралась бы избавиться от большинства сопровождавших ее женщин, от которых одно беспокойство…
– О друзья Аллаха, а не предлагали ли вам на этом пути купить невольницу? – продолжала свои расспросы Шакунта. – Вместе с ребенком исчезла его кормилица, и та женщина, скорее всего, захочет сбыть с рук свидетельницу своего преступления. Может быть, вы видели обессилевших лошадей или верблюдов, брошенных их владельцами? Расскажите мне, что вы встретили на пути, да будет моя душа за вас выкупом! Может быть, я нападу на след ребенка!
Самый юный купец дернул за короткий рукав джуббы самого старшего.
– Давай расскажем ей про одержимого! – попросил он. – И красиво, как на пиру для сотрапезников!
Даже голос мальчика напомнил отчаянной воительнице Салах-эд-Дина и те слезы, которые пролила она, страстно желая и не имея права войти в его харим.
– Воистину, эта история – из тех, что годятся для сотрапезников, – усмехнулся средний из купцов. – Но ведь ты ищешь ребенка, о женщина, а нам Аллах послал на пути нечто совсем иное.
– Во имя Аллаха милостивого, милосердного! – воскликнула Шакунта. – Что бы это ни было – расскажите мне, о дети арабов! Уже многие дни я собираю колючки вместо фиников! И след, оставленный той пятнистой змеей на песке пустыни, может оказаться невнятным для всех, кроме меня! О молодец, если ты известишь меня об этом деле – милость Аллаха не оставит тебя!
Последние слова были обращены к мальчику, от чего тот приосанился.
– Говори, о Аджиб! – позволил старший из купцов. – Где вы там, о Али-ибн-Зейд, о Абд-аль-Ахад? Спустите с верблюдицы старца! Ему не вредно будет размять ноги! И присмотрите, чтобы он сходил по малой и большой нужде! Когда караван тронется в путь, мы не станем останавливаться ради него, клянусь Аллахом!
Но мальчик подождал, пока невольники прикажут верблюдице лечь и распутают покрывала на неподвижном всаднике.