– Он прав… Думаю, если бы это агентство основал я, а не Крымов, и именно я встретил тебя тогда первый и попытался сделать то, что сделал для тебя Женька, когда ты после защиты Зименкова ходила сама не своя, считая себя почти преступницей, так хорошо ты сумела защитить насильника, то ты бы и осталась со мной… Я в этом просто уверен… Не надо, не надо ничего говорить… Просто я давно хотел тебе это сказать… теперь поедем куда-нибудь пообедаем, а то у тебя дома вечно нет еды. И примемся за работу… а, кстати, тебя искал Шонин.
Он приходил вчера в агентство уже вечером, спрашивал, куда ты уехала, и казался очень расстроенным…
– У него сейчас трудное время, жена не понимает, как ему тяжело, вот он и мается… Как бы у него с психикой чего не случилось… И еще: я не понимаю, как может такой крупный бизнесмен, как он, так долго находиться здесь, в то время как в Москве у него копятся неотложные дела… Я просто уверена, что в бизнесе невозможна остановка…
– Да, тебе только этим еще осталось голову забивать… У тебя что, своих проблем мало?
– Нет, Игорек, не мало, а даже очень много…
– Хотел тебя спросить… Но можешь, конечно, и не отвечать… У тебя что, действительно роман с тапером?
– У меня два романа с тапером, понятно? – вдруг со злостью, непонятно откуда взявшейся, истерично взвизгнула она. – Послушайте, все вы, разве я задаю вам подобные вопросы? Разве я спрашиваю тебя, с кем ты сегодня проведешь ночь?
Или задаю бестактные вопросы Щукиной относительно ее интимных отношений с Чайкиным?..
– Извини, – Шубин пожал плечами, словно не понимая, откуда взялось ее раздражение, и собираясь даже обидеться на Юлю, но, в ту же минуту испытав нечто похожее на нежность к раскапризничавшемуся любимому ребенку, подошел к ней и чмокнул в щеку. – Извини.
А она стояла, оглушенная собственным поступком, и тоже не могла понять, что произошло, почему она набросилась на человека, который много сейчас для нее сделал.
– Да нет, это ты меня извини…
* * *
Обедали в частном кафе окрошкой и варениками с вишней. Сытость вызвала сонливость и апатию. Юля смотрела на сидящего перед ней, вспотевшего от жары и самого процесса еды Шубина и думала о том, что, может, ей и действительно выйти за него замуж. Но мысли о замужестве были ленивыми, медленно наплывая, они отступали, путаясь в сознании с раздумьями о Крымове. Безусловно, Шубин гораздо достойнее Крымова, но женщины дуры, рассуждала она, попивая прохладный яблочный сок и разглядывая гладко выбритое лицо Игоря, его какие-то усталые и грустные глаза. И хотя он был крепким мужчиной, привыкшим самостоятельно справляться со своими трудностями и не терпевшим жалости, все равно Юле хотелось его погладить по голове, поцеловать в щеку и сказать, что он очень хороший, что она даже по-своему любит его, что она бы и рада стать его женой или просто подругой, что было бы, безусловно, хорошо, но ведь она же предаст его в первый же день, стоит ей почувствовать тот сладостный миг, то охватывающее ее предчувствие наслаждения, которое возникает в ней каждую минуту, когда она видит Крымова…