– Трудно сказать. Понимаешь, он парень завистливый, вот и мне завидует, что я езжу на машине, а он, мужик, катается на трамваях… Вот я и подумала, а что, если он на самом деле вляпался в какое-нибудь грязненькое дельце? Не знаю, Игорь, но время тратить зря не буду, давай занимайся Иноземцевым… Записывай его адрес, телефон…
Она не могла не позвонить Крымову, ей надо было получить через него у Сазонова информацию о Рыжовой, Иволгиной и Еванжелисты.
– Ласточка прилетела домой? – иронично спросил он.
Она слушала его сладкие речи, сдобренные желчными вопросами по поводу ее раннего возвращения из пансионата, пока ей это не надоело и она не отключилась. Тогда Крымов перезвонил сам.
– Крымов, я нашла Лаврову, но она от меня сбежала. Подробности можешь узнать у Шубина или уже у Сазонова, а сейчас мне некогда, у меня дела… Ты поможешь мне с Рыжовой, Иволгиной и Еванжелистой?
И Крымов, словно с него моментально слетела шелуха пустых слов и придирок, как-то сразу посерьезнел и заверил, что перезвонит ей буквально через десять минут и сообщит все интересующее ее по поводу убитых женщин. И он выполнил свое обещание. Юля записала в свой блокнот все адреса.
– Спасибо, я твоя должница…
– А шляпа? Разве тебя уже не интересует рыжая соломенная шляпка с желтым прозрачным бантом?
И Юля, сделав вид, будто ничего не знает о находке, сказала, что найти шляпу уже не надеется. Ей хотелось доставить Крымову удовольствие, и она доставила его, выслушав захлебывающийся рассказ о том, что шляпа, слава Богу, нашлась возле ипподрома…
– Спасибо, Женечка… Это действительно очень важно. – И она послала ему по телефону воздушный поцелуй.
– Ты поужинаешь сегодня со мной? – тут же спросил он.
– Поужинаю. Вот только точное время пока не могу назвать… Разыщешь меня – считай, что тебе повезло…
В трубке послышался шумный вздох…
* * *
Наташа Рыжова жила на самой окраине города, в поселке Жасминном, в рабочем общежитии, занимая там маленькую комнатку.
Полупустые, залитые солнцем улицы, беспорядочные застройки непонятного назначения, глухие заборы и сетчатые ограждения, чахлые мальвы и большие, бархатные от густой шелковистой пыли лопухи и полынь – все это напоминало какой-то фантастический пейзаж города из кошмарного сна. И среди этого безобразия – четырехэтажное кирпичное строение в темных жирных пятнах и влажных, с белесыми разводами потеках. Обычно в общежитиях постоянно забиваются канализационные трубы и зловонная вода просачивается сквозь стены, делая их снаружи похожими на стены хронически потеющих бань.
Комендант общежития, молодая разбитная женщина в джинсах и желтой майке, обтягивающей ее большую, ничем не стесненную грудь, пила пиво из запотевшей бутылки и с кем-то болтала по телефону. Увидев строгую и подтянутую Земцову, она тотчас поставила бутылку на пол, как-то выпрямилась, отчего одна из ее пышных грудей едва не вывалилась из растянутой майки, и осторожно, не попрощавшись с собеседником, положила трубку на рычаг. – Я вас слушаю… Вы, наверно, из отдела социальных гарантий?