– Ты готова, дорогая? – спросил Хэл, когда Омаха скрылась из виду.
– О да. – Розалинда улыбнулась, не стыдясь радости, осветившей ее глаза.
В большом салоне было на удивление тихо: никто не обедал, не выпивал, не играл в карты; лишь световые люки оживляли яркими бликами и всполохами света полированное дерево столешниц. На полу сиял великолепный брюссельский ковер, а резное, покрытое позолотой дерево сверкало как врата рая. Стоя вокруг большого стола, официанты упаковывали в коробки дорогой фарфор и хрусталь, напевая сентиментальную песенку Стивена Фостера. Бармен снимал с полок резного бара бутылки со спиртным и передавал их помощнику, в то время как О'Нил, сидя у себя в конторе, лихорадочно заполнял бухгалтерские книги.
Капитан Сэмпсон с Библией в руках уже ждал Розалинду со всей компанией у каюты капитана.
– Вы готовы?
– Да, – ответил Хэл и похлопал Розалинду по руке. Суровые черты Сэмпсона смягчила улыбка.
– Я провел на реке немало брачных церемоний, но должен признаться, эта доставляет мне особую радость. Миссис Донован предупредила меня, что ритуал должен быть по возможности коротким. Есть ли у вас какие-либо пожелания относительно его проведения?
Розалинда покачала головой.
– Я хочу как можно быстрее вступить в брак.
– Понятно. Линдсей?
– Она сказала за нас обоих.
– Очень хорошо. – Донован открыл дверь каюты.
– Позже, когда будет время строить планы, мы с Виолой закатим для вас грандиозный бал, – шепотом произнес он.
Узкая каюта блистала безукоризненной чистотой; глядя на нее, ни за что нельзя было бы догадаться, что всего несколько часов назад сюда внесли истекающего кровью человека. Залитые кровью одеяла, простыни и покрывала сменило белое как снег постельное белье. Сквозь жалюзи на окнах, задернутых тюлем, пробивались тонкие лучи света, придавая обстановке сияющую мягкость.
Капитан Линдсей лежал, вытянувшись, на кровати с легким лихорадочным румянцем на лице; его голова утопала в бинтах. Один его глаз был скрыт повязкой, второй смотрел с орлиной зоркостью. Виола Донован стояла рядом с отцом, положив ладонь на его подушку. Былой напряженности в ней больше не чувствовалось, и, глядя на нее, Розалинда поняла, что отец с дочерью счастливо разрешили прошлые противоречия.
Хэл и Розалинда остановились напротив кровати, так чтобы капитан Линдсей мог их видеть, и Донован подошел к жене. Цицерон сел на полу у ног Хэла, готовый бросить вызов любому, кто посмел бы усомниться в важности его роли в происходящих событиях.
Сэмпсон занял место перед дверью, ведущей в большой салон, и призвал присутствующих к вниманию.