– Мне хотелось прогуляться, подышать свежим воздухом.
– Ты когда-нибудь ходишь гулять в противоположную сторону от фермы?
– Там пустынно, и я боюсь этой ужасной ямы.
– Но ее не видно с нижней поляны, к тому же она теперь надежно заделана.
– Я знаю, но... – Арабелла замолчала, потом сказала: – Почему ты задаешь мне так много вопросов, куда я хожу и зачем? Это несправедливо. Я надрываюсь на работе по дому, в кухне, чтобы ты мог получать свои любимые блюда, и я нигде не бываю – ни на балах, ни в гостях. Впрочем, вряд ли я пошла бы, даже если бы меня пригласили.
Она с отчаянием посмотрела на свое поношенное голубое полотняное платье с узкими длинными рукавами. Да, этот наряд не назовешь элегантным, недовольно решил Роджер, и она носит его уже давно. Но в его глазах дешевая ткань и поношенность платья только подчеркивали сияющую красоту падчерицы: блестящие, окаймленные пушистыми ресницами глаза, белую чистую кожу, прелестные черты лица и роскошную гриву золотистых волос. Да, она настоящая красавица! Если бы Кларисса имела хотя бы четверть от этой красоты дочери и была доброй хорошей хозяйкой, они счастливо могли бы прожить долгую жизнь вместе. Или если бы разница в возрасте с падчерицей не была столь велика... Роджер почувствовал волнение и сипло спросил:
– Почему ты не сказала мне, что тебе нечего носить? Я теперь разбогател. Ты должна была попросить, и все. – Он вынул из кармана кошелек и, достав из него несколько золотых монет, протянул ей. – Вот, можешь их потратить, как захочешь. Старый Джон пусть возьмет завтра выходной и отвезет тебя в экипаже в Пензанс.
Арабелла вспыхнула и стала отказываться:
– Но здесь очень много. Я не могу... Нам еще столько нужно сделать в доме...
– Это мое дело, – прервал он решительно, – возьми их. И делай, как я сказал. И, может быть, теперь ты улыбнешься мне? – сказал он добродушно.
Арабелла не хотела бы быть обязанной Роджеру, но радостное возбуждение от мысли, что она может потратить деньги, как захочет, возобладало, и она поблагодарила отчима, послушно сложив губы в полуулыбку. Потом напомнила:
– Есть еще и Ева. У нее с нарядами еще хуже, чем у меня. Ты не будешь возражать, если я поделюсь с ней?
Роджер возражал бы, конечно, но не хотел портить дружескую атмосферу, каким бы ни был коротким этот миг.
– Если ты себя не обделишь, – сказал он. – Я хочу однажды вечером увидеть тебя в наряде, достойном молодой хозяйки этого дома.
Он потрепал Арабеллу по плечу, потрогал и поправил растрепавшийся локон, подержал в пальцах шелковистые волосы и ушел к себе в кабинет, оставив ее стоять с растерянным видом. Потом она вспомнила о Еве и, подхватив юбки старого платья, бросилась наверх, в спальню сестры.