— Тебе не за что извиняться, — успокаивает он. — Это было одно из самых великолепных интервью за всю мою жизнь.
Они уехали, а я вхожу в дом и слышу звонок интеркома. Виктория хочет знать, почему мне требуется так много времени, чтобы принести ей письма от поклонников. Сегодня пришло всего три письма, но я Поднимаюсь наверх и зачитываю их вслух. Первое письмо от женщины, которая просит Викторию перед смертью выслать ей фотографию с автографом. (Думаю, ей не следовало писать о смерти.) Второе от постоянного поклонника, который описывает несколько неудачных моментов в сценарии шоу. Третье пришло от маленького мальчика из Атланты, штат Джорджия.
Дорогая Виктория!
Мне всего десять лет, но моя мама говорит, что ты самая классная из всех, кого показывают по телевизору. Мне очень жаль, что ты умираешь. Я хочу сказать тебе, что не надо бояться. У меня была мышь-песчанка, она умерла в прошлом месяце. Ей было тяжело, но я говорил с ней ночью в своих молитвах, и она согласилась стать твоей, когда ты окажешься на небесах. Она сказала, что будет ждать тебя слева от ворот, и святой Петр знает, что она там. Между прочим, ее зовут Тигра. Она тебе понравится.
Твой друг Стиви Данн.
Виктория начинает плакать, а я не знаю, что делать. Вдруг у нее нервный срыв?
В конце концов ложусь к ней в постель, обнимаю и держу до тех пор, пока она не успокаивается. Потом бегу в шикарную ванную комнату, мочу горячей водой полотенце и приношу его Виктории.
— Спасибо, — любезно благодарит она и хлопает рукой по кровати рядом с собой, чтобы я села. — Должна сказать кое-что, чтобы перестать волноваться.
Если нужно удалить еще несколько волосков, я с удовольствием это сделаю, но, оказывается, дело совсем в другом.
— Что случилось, Виктория?
Стараюсь походить на монашек из фильма Джейн фонды. Правда, я так и не поверила, что Джейн Фонда одна из них. Я все время думала о ее крепком теле под одеянием, или как там они называют свои балахоны?
— Я солгала!
— О чем?
— Я не больна, — признается она.
Я в таком шоке, что не могу вымолвить ни слова. В это невозможно поверить!
— Конечно, я умираю. Лет через сорок или пятьдесят меня не станет, и Господь знает, что ждать не так уж и долго. Поэтому по большому счету я сказала правду.
— Я не понимаю.
— А чего тут понимать? Я не хотела, чтобы закрывали мой сериал, — объясняет она.
Я потрясенно молчу и сжимаю полотенце так сильно, что вода течет мне на юбку, оставляя на ней большое мокрое пятно.
— Почему ты на меня так смотришь? Считаешь, что я ужасная женщина?
— Нет, — мямлю я. Но это такая явная ложь, что тут же приходится ее исправлять. — Если только чуть-чуть…