– Хочу, Матвей! Улететь хочу.
– А ну тебя! Выдумываешь глупости. – Горбушин опасливо заглянул ей в лицо, за руку потянул от края площадки. – Иди сюда.
– Не бойся, не поднимусь я. Силы у меня такой нет.
– Да что это с тобой, Оля?
– Ничего.
Она села на разостланную газету, борясь с тоской, нахлынувшей вдруг на нее. Лицо стало злым, отчужденным. Матвей терялся, не понимая, о чем она думает, не находя слов для разговора.
– Парашютисткой бы тебе стать, – промолвил он, улыбаясь. – Или планеристкой. В Крыму, в Коктебеле девушки на планерах с высоких гор летают.
Ольга не ответила. Сидела покачиваясь, охватив руками колени, смотрела вдаль. Солнце уже скрылось, лучи его, вырываясь из-за горизонта, окрашивали облака в мягкие розовые, желтые и сиреневые полутона.
Ветер нес теплый запах цветов. Рядом где-то беспрерывно и печально пиликал кузнечик, провожая угасающий день.
– Что же ты молчишь? – вскинула голову Ольга.
– Просто не знаю, о чем говорить.
– Не все ли равно… Ну, скажи, какие тебе девушки нравятся, смуглые или светлые?
– Мне ты нравишься.
– Ой ли?
– Все смеешься?
– Наоборот. Я сегодня серьезна, как никогда.
– Огорчил тебя кто-нибудь?
– Нет, – грустно оказала она. – И не нужно об этом. Пора нам, Матвей, обратно.
– Успеем еще.
Он набросил на нее китель, обнял левой рукой. Прижимая ее голову к своему плечу, спросил:
– Хочешь уснуть вот так?
– Так тепло, – отозвалась она.
Объятие Горбушина было таким сильным, что Ольгу снова охватил страх: она чувствовала, что не сможет сопротивляться. И, странно, – ей совсем не было стыдно, хотя Матвей гладил ее ноги, колени. Она хотела сказать: «Не надо», но сидеть ей было уютно и лень было произносить что-нибудь.
Горбушин вдруг отодвинулся, шумно потянул носом воздух.
– Что? – встрепенулась девушка.
– Подожди. – Матвей сделал несколько шагов, наклонился и пошарил рукой под кустом. – Ага, есть, – удовлетворенно сказал он, садясь рядом. – Вот цветок интересный. Днем хоть и цветет, а не пахнет. Будто стыдится. Зато ночью какой запах, а? Голова кружится!
– Фиалка?
– Белая фиалка, ночная красавица.
– Зрение у тебя хорошее…
– Я сперва запах услышал… Жаль только с корнем сорвал, может, на этом месте еще бы вырос. Знаешь, как грибы растут?
– Может быть.
– А ну, дай я его тебе на грудь приколю.
– Сама.
– Не мешай. Я лучше сумею.
– Пусти, Матвей.
– Не пущу, – отстранил он руки Ольги, стиснул их крепко, до боли.
Совсем рядом она увидела его глаза, хотела крикнуть, но подумала с удивительным равнодушием, что это бесполезно, что в пустом лесу все равно никто не услышит ее.
В девять часов ребята встретились на краю оврага. Игорь пришел последним. Сашка Фокин сидел на камне и снимал ботинки. Рядом лежала труба, надраенная тертым кирпичом.