Медальон остался у Евгения Казимировича, а раму он ночью выбросил в пруд. Затем похититель приступил к главной части своего плана. Нужно было во что бы то ни стало убрать нежелательного свидетеля. Однако первая попытка не удалась. Узнав же от Павла Потаповича, что Ростислав Кузьмич пришел в себя и на другой день у него возьмут показания, Евгений Казимирович решил немедленно расправиться с «утопленником». Так что, если бы не ребята, Ростиславу Кузьмичу грозила верная гибель.
Картина довольно долго находилась на экспертизе. Наконец был вынесен окончательный вердикт: «Коварная русалка» – это подлинная работа кисти Н. Трофимова». Жители Красных Гор устроили по этому поводу собрание дачного кооператива, почти единогласно решили воссоединить две части триптиха и передать «Коварную русалку» в дар Музею частных коллекций. В особенности ликовал Павел Потапович.
– Вот вы мне не вегиви, – говорил почтенный академик. – А мне всегда нгавивась эта гусавочка.
Тяпа Верещинский под нажимом отца немедленно заказал какому-то молодому художнику копии «Плачущей русалки» и «Коварной русалки». Так что вскоре библиотеку украсили вместо одной целых две картины.
Не позабыл местный бизнесмен и о премии. Каждому из членов Тайного братства было выдано по двести долларов. А Шмелькову досталась тысяча. Эти деньги Тяпа торжественно вручил на достопамятном собрании дачного кооператива.
– Одного только не понимаю, – обратился Петька к Шмелькову. – Кто же в доме библиотекарши суп себе готовил?
– Мужик из нашей деревни, – ответил Шмельков. – Он с женой поругался. Та из дома его временно выгнала. Вот он и решил перекантоваться в этой избушке. А мы с вами спугнули его.
– Теперь ясно, – с облегчением выдохнули члены Тайного братства.
Они вышли на улицу.
– А ведь правильно люди русалок боятся, – вдруг сказал Димка. – Вон эта, с картины, глядите, какую кашу заварила.
– Но ведь недаром художник назвал ее «Коварной русалкой», – усмехнулась Настя.